— Повторяю: группа в сарае, вы окружены! Сдайте руководителя, сложите оружие у задней двери! В таком случае жизнь гарантируется! Сопротивление бесполезно! В случае сопротивления огонь ведем на поражение!
Все: и Ташкент, и Колода с Теньком, и даже Чифир, — уставились на Саакяна.
— Мне сказали, — продолжил Тенёк, — что если мы его сдадим, нам пойдут навстречу. Больше пяти лет никому не дадут.
Сначала возник всеобщий ступор. Через несколько мгновений взгляды окружающих, направленные на Саакяна, стали злее. Ташкент медленно пошел к армянину, снял с подоконника какую-то железную трубу.
Вслед за ним на Арсена двинулся и Колода. Потом и Тенёк.
— Тихо всем, — Саакян, и так стоящий у стены, инстинктивно попытался попятиться, но тут же почувствовал спиной холодные кирпичи. — Тихо, я вам говорю…
Никто не послушался своего «старшего».
— Вы в своем уме? Вас всех достанут и прикончат! Вы даже не знаете, каких людей мы подводим!
— Лучше не выбраживай, Арсен, — сказал Ташкент, — не надо сопротивляться. Сдавайся спокойно.
— Спокойно, значит? — лицо Саакяна ожесточилось. — Спокойно, говоришь?
Он потянулся было во внутренний карман пыльного жакета, который носил прямо на майку.
— Ну на тебе, спокойно!
Тенёк увидел, как в руках Арсена появился пистолет.
— Колода! — крикнул Ташкент тут же.
Здоровяк без всяких сомнений кинулся на армянина, но тот успел выстрелить. Грохнуло. В закрытом помещении пистолетный хлопок ударил по ушам так, что заложило.
Колода замычал от боли, схватился за грудь и согнулся в три погибели.
На Ташкента Арсен пистолет направить не успел. Крепкий бывший солдат подскочил, изо всех сил бабахнул железной трубой армянину по вооруженной руке. Арсен вскрикнул. Ташкент двинул ему в челюсть.
Старший не устоял на непослушных ногах, и его раненное колено подогнулось.
— Давай его, братцы! — крикнул Ташкент, вцепившись в одежду Саакяна.
И Теньку, и даже трусливому до смерти Чифиру не нужно было повторять дважды. Оба накинулись на бывшего лидера, завалили в пыль, стали бить его ногами.
В неразберихе они не заметили, как в сарай быстро и организованно ворвались бойцы. Вернее, почти не заметили.
Только Ташкент обернулся на шум и крики «лежать». Прежде чем он получил в челюсть от рослого пограничника и рухнул на бетонный пол, в голове его успела промелькнуть единственная мысль:
«А че это они в парадном?»
— А лихо ты майорский голос изобразил, — рассмеялся Гречкин, входя вслед за мной на склад.
Когда мы с Гречкиным и Алимом вошли в сарай, все уже закончилось. Все «дембеля» и их «старший» лежали на земле.
— Рожой в пол! Быстро, мля! — заорал Мартынов на армянина, прижимая его к земле коленом, а голову толкая рукой в пыль.
Уткин тут же обездвижил Ташкента.
Несмотря на то что последний тоже был крепкий детина, могучему Уткину он противопоставить ничего не мог. Пограничник просто прижал его массой к земле. Растянул прямо на асфальте.
Сагдиев с Тахмиром взяли Тенька и Чифира. Худощавый милиционер сидел рядом со здоровяком Колодой.
Колода был ранен. Пуля угодила ему в живот, но он оставался в сознании. Он сидел под стеной со страдальческим лицом и полными боли глазами. Смотрел на всех как затравленный пес.
Ему оказали первую помощь — дали остановить кровь какой-то тряпкой.
Дальше, под прицелами милицейских пистолетов, начался обыск.
У «дембелей» ничего интересного не нашлось. В основном при себе у них были сигареты, какие-то деньги. У Ташкента нашелся тот самый свинцовый кастет. У Чифира — самодельный ножик из, должно быть рессорной стали, с деревянной промасленной рукоятью. Как я и предполагал, огнестрельного оружия у них не оказалось. Документов тоже.
А вот у армянина в карманах было поинтереснее.
У него изъяли ПМ, но это оказалась далеко не главная находка.
Пошарив по карманам Саакяна, я нашел золотой червонец, тот самый, о котором рассказывали «дембеля». Нашел карту с пометками и пачку импортных сигарет с потертой газовой зажигалкой.
Мартынов взял странную цветастую пачку сигарет в руки. Сощурился. Попытался прочесть:
— Эм-ба-сы… что еще за эмбасы? Ничерта не пойму, — старший сержант почесал голову под фуражкой. — Тут, видать, на английском. А я немецкий в школе учил.
Он глянул на меня.
— Сашка, ты такое раньше видал?
Я взял в руки пачку импортных сигарет.
— Эмбасси. Импортные.
Мартынов плюнул, когда я вернул ему сигареты. Уставился на армянина и совсем как революционный матрос протянул: