Благоухающие кроны мерцали на фоне пронзительно-синего неба и кивали пышными ветками, внимая его словам.
— Как говорится, не проверишь — не узнаешь, — Герман вздохнул, поднялся и нетвёрдой поступью направился к дороге. Но его глаза блестели — как они блестели у Юджина, когда он в последний раз появился на пороге отдела кадров.
Пока мальчишка размышлял над услышанным, Герман обернулся и окликнул его:
— Эй, Юджин!
— Да, сэр? — отозвался тот.
— Я тут подумал... Пока ты дожидаешься вестей из газеты, мы могли бы вместе наведаться на причал и присмотреть лодку. Завтра, например.
От неожиданности Юджин вскочил на ноги:
— Лодку?.. Вы сказали «лодку»?
— Именно это я и сказал, — рассмеялся кадровик. — Ну так как? В восемь на причале, мистер Писатель?
— В восемь на причале, капитан, сэр! — просиял Юджин.
Лицо Германа озарила широкая улыбка. Он распрямил спину, взял под воображаемый козырёк и, словно позабыв про мучивший его недуг, бодро зашагал прочь.
Порыв тёплого ветра смахнул слёзы, что заструились по его щекам, и принялся разносить по округе пряный аромат вишнёвого варенья.