— Хэла? – позвал он, слегка погладив её по спине.
— Ммм, – отозвалась она лениво и внутри снова дёрнулось желание. Она поёрзала. — Тяжело? Лечь рядом?
— Нет, – он удержал её на себе. — Даже не думай.
— А если мне неудобно? – лукаво улыбнулась она.
— А мне удобно, – ответил Рэтар, действительно наслаждаясь этим.
— Эгоист, – буркнула она, надув губы.
Он нахмурился. Однако феран привык к тому, что она говорила совершенно непонятные ему слова, иногда целые предложения, в которых были ясны лишь связующие слова, а остальное было как неизвестный язык, иногда это, конечно, раздражало, но кажется без этого он уже тоже не мог.
— Это значит, что ты любишь только себя, – пояснила она и поцеловала его грудь.
— Если бы, – горестно ухмыльнулся он. — Я хотел спросить, давно хотел…
— О чём?
— Почему ты, – он попытался собраться с мыслями. Этот вопрос тревожил его с самой их первой встречи, но задать его он не мог. Теперь было можно, но странно, что он переживал из-за ответа. — Когда ты увидела меня впервые, ты посмотрела… не как все, не как обычно.
— Обычно это как? – нахмурилась Хэла.
— Я привык к тому, что на меня смотрят либо с отвращением, либо со страхом, – пояснил Рэтар. — А ты… посмотрела, так же как на Роара, например.
— Хмм… нет, – мотнула головой ведьма. — На деле я увидела тебя и подумала: “кошмар, вояка до мозга костей, меня призвали убивать” и меня это страшно испугало.
Она провела пальцем по шраму по груди, шее и дальше в бороду, пригладив её, положила руку на грудь.
— Но дело ведь не в шраме, боги, – улыбнулась Хэла. — А в том как ты стоишь, как ты себя держишь. Я очень сильно старалась не подать виду, потому что никогда никого не убивала, ну, кроме тараканов, мух и комаров, – фыркнула она и пояснила, — это паразиты. И первое время прямо жила в напряжении от ожидания, что ты меня потащишь на войну, и, чёрт, как я рада, что ошиблась на твой счёт.
Рэтар усмехнулся и поцеловал её ладонь, что гладила щёку.
— А шрамы… Они может и могут что-то о нас рассказать, но они нас не определяют – зачастую это просто рассказ и больше ничего, но мы меняемся под его влиянием, потому что окружающие придают этому рассказу гораздо более глубокий смысл, чем есть на самом деле, – Хэла сложила руки у него на груди и положила на них голову. — Это важно, не привязываться к внешнему, мне кажется. Если шрам так тревожит тебя, то почему маги не убрали его, они же могут?
— Я не позволил, – ответил Рэтар.
— Почему? – и она склонила голову на бок, стала очаровательной девчонкой.
— Из-за гордости, – пожал плечами, гладя её по голове.
— Гордости за шрам? – смешно нахмурилась ведьма.
— Нет, моей гордости, – феран подумал, — в смысле гордыни. А ещё глупости и злости.
Рэтар кажется ни разу не вспоминал об этом за столько тиров, никогда не возвращался к тому моменту. Просто смирился и забыл. Или нет?
— Мы были в осаде почти два луня, подмоги не было, наши ряды редели с каждым боем, на стороне гетнанов были орты. – и Хэла слегка нахмурилась. — Орты это такой народ, они живут обособленно – злые, воинственные, жестокие, живут передвигаясь пешком по пустыням или лесам, не у нас, а на той части оборота.
— Другой стороне света? – уточнила ведьма. И Рэтар согласно повёл головой, на деле очень приблизительно понимая о чём она говорит. Подумал, что надо пообщаться с ней о том, как выглядит её мир.
— Однако, – продолжил феран, — они считают, что если мужчина не был на войне, то он не достоин звания мужчины, и поэтому они всегда есть среди наёмников. Элат Ге-тнана небольшой, но воинственный, и всегда использовал наёмников – воинов, магов, дратов… Орты огромные, но проворные, и из-за того, что они такие здоровенные, невообразимо сильные.
— Здоровенные? – спросила ведьма. — В смысле они больше изарийцев?
— Хм, – феран задумался. — Тот, что ранил меня, был где-то, на половину корпуса меня выше…
— Что? – Хэла неожиданно подскочила и, сев рядом с Рэтаром, уставилась на него безумным взглядом.
— Что? – удивился он.
— Это он был такой большой, – пояснила ведьма, — или это они все такие большие?
— Все, – ответил Рэтар осторожно, всматриваясь в её странную реакцию.