Передёрнуло Милену именно от его присутствия, словно мужчина заполнил собой всё пространство и стало невозможно дышать. Также она чувствовала угрозу исходящую от Элгора, но кажется сейчас это чувство было в сто раз сильнее.
— Как поживаешь, чёрная? — ухмыльнулся он.
— Не твоими молитвами, — ответила Хэла.
— Всё кусаешься? — проговорил Шерга. — Смотри, ведьма, доберусь до тебя…
— Смотри, как бы потом целым уйти, — парировала женщина.
Мужчина усмехнулся, а потом посмотрел на Милену.
Вот бывает такое, что паника начинается ни из-за чего? Вот бывает, что самосохранение вопит от ужаса… и вот если оно вопило, когда с ней рядом был Элгор, то сейчас оно не могло вымолвить ни слова — самосохранение парализовало, парализовало после того, как оно забралось в самый дальний угол сознания.
Нет, виной тому было не то, что сказала Хэла про этого человека, виной тому была та энергия, или как это можно было назвать, аура, которая исходила от этого человека. Он был опасен. Очень-очень опасен. Словно Мила смотрела сейчас в глаза самому страшному чудовищу, которого встречала в своей жизни — это был страх во плоти.
— А это у нас, что такое? — прошептал Шерга, а показалось, что прошипел.
Хэла стала мрачной и угрожающей, вот именно такой, какой она была тогда, когда ругала Милену за её неосторожные слова. Жуткой. Угрожающей. Женщина встала между ними, девушка даже не заметила, как она спрыгнула с перил.
— Новая серая? — он видел угрозу, он напрягся, но отступать не хотел. — Неужели это та самая белая ведьма?
Его голос сейчас был полон какой-то мерзкой сладости, такой от которой тянет в тошноту, приторной и дрянной.
— Иди-ка к достопочтенному митару, Шерга, он тебя искал, — проговорила Хэла полным стали голосом.
— Заговаривать меня пытаешься?
— Нет, если бы пыталась, тебя бы тут уже не было.
Он усмехнулся, но через силу, Милена прям видела, как отчаянно он сопротивляется страху перед чёрной ведьмой.
— Будет ещё время поизучать новую крошку, — отозвался он и с этими словами, поклонившись насмешливым поклоном, полным издёвки и бравады, скрылся в коридорах.
— Хэла, — вытащила из себя Милена, вцепившись в рукав её платья.
Но чёрная ведьма мотнула головой:
— Я ещё раз повторяю тебе, детка, не оставайся с ним наедине. Никогда!
Девушка понимающе закивала и, взяв предложенную Хэлой руку в свою, пошла следом за ней в дом.
А внутри всё естество ещё долго сотрясалось от страха и леденящего ужаса.
За несколько последовавших после этого дней всё стало совершенно непонятно и неясно.
Туман дурманящий голову прошёл, суета от возвращения отряда стала сходить на нет и постепенно всё пришло в ту привычную и размеренную норму, к которой Милена привыкла.
Однако чувствовалось напряжение и внутри серых, было оно и внутри самой девушки. И кажется причиной был именно Шерга.
Некоторые серые приходили в содрогание только от упоминания его имени, а уж, когда слышали его голос, казалось их охватывала паника. Смятение несчастной добычи, которую вот-вот настигнет хищник.
Милена тоже поддавалась этому чувству. Она всё чаще старалась быть с кем-то, сидела с Митой, бродила по дому за серыми, когда те делали свою нехитрую работу, привязывалась к Хэле и ходила за ней, как утёнок за мамой уткой.
С Роаром белая ведьма сталкивалась мельком и внутри неё всё выло и стонало. Она хотела прикоснуться к нему, да хотя бы просто побыть рядом, но не получалось — столько народа было вокруг, что можно было сойти с ума.
Постепенно стражники, с привычных Милене воинов, сменились теми, что прибыли. Новые лица, хоть теперь и не походившие на охотников-неандертальцев, но были чужими, и оттого тревога только усиливалась.
Мила привыкла выходить из комнат серых и находить в коридоре перекошенное лицо Брима или Тарпа, привыкла к тому, что во дворе утром была всегда тренировка, привыкла видеть тренирующихся ферана, митара, бронара… привыкла видеть наблюдающую за ними Хэлу, сидящую на перекладинах внутреннего загона тоор.
А в последние дни всё шло кувырком в её жизни, и она начинала скучать по этому чему-то ставшим для неё привычным.
Ещё она стала замечать, что её больше не тянет домой, ей уже не хотелось оказаться утром в своей постели, дома, и чтобы за окнами шумел город. Точнее, она перестала удивляться, каждое утро открывая глаза и видя над собой огромный высокий каменный потолок с огромными деревянными балками. И Милена не понимала, как реагировать на это.