— Тёрк, какого рваша тебе надо? — зашипел Шерга.
— Иди сюда, девочка, — позвал её мужчина и в голосе его она явно слышала сожаление и сочувствие.
Милена с трудом поднялась по ступеням, заставляя себя делать каждый шаг. Тёрк протянул ей свою огромную руку и помог преодолеть последние ступени.
— Беги-ка, детка, отсюда, поскорее, тебя на реке ведь ждут?
Милена задрала голову, чтобы увидеть его лицо. Здоровенный, бородатый, на вид она дала бы ему чуть меньше пятидесяти. Он был действительно огромным — насколько у неё получалось судить метра два, а то и больше, роста, он был больше, чем все здесь, самый большой. Рядом с ним она выглядела ребенком, даже не подростком, а словно пятиклассница.
Её ещё не начало трясти, она ещё не до конца поняла, что сейчас произошло и от чего её только что спас этот большой и, уже совершенно точно, невероятно добрый мужчина.
— Спасибо, — прошептала она.
Тёрк слегка нахмурился, но кивнул и пропустил её за свою спину, к спасительному выходу на улицу.
Она припустилась бежать, скорее туда, к серым, к Хэле… там было спокойно и хорошо, там могли защитить… ведь правда?
Мила слышала, как Шерга что-то шипел в сторону Тёрка, а Тёрк что-то громыхал ему в ответ. А потом они стали нереальными и далёкими.
Девушка добежала до реки, и сначала кто-то из девочек поддел её, что она очень долго ходила, но потом, видимо увидев её лицо, шутки прекратились.
Хэла встрепенулась, Милена попала в её мягкие и такие любящие, уютные объятия и разрыдалась со всей силой своего голоса, она рыдала, слёзы текли по щекам и единственное, что она смогла сказать, что с ней ничего не случилось, плохого, того, что могло бы случится, что всё хорошо, что её спас Тёрк.
Чёрная ведьма облегчённо кивнула, обняла её и запела какую-то очень печальную песню, сильную, мощную, что-то про прялку [1], чтобы Милене было легче плакать, а серым доделать своё нехитрое, но не лёгкое дело.
Вечером Милена сидела вместе с Хэлой на любимом месте последней — на балконе, что выходил на внешнюю часть дома и явно исполнял военную функцию. Зубцы стены, возможность забраться чуть выше по уступам в стене и попасть в одну из верхних частей замка, но только по внутренней части стены.
Хэла любила здесь бывать, она говорила, что здесь она не слышит суеты внутреннего двора, ну и вид открывается прекрасный. И Милена, всматриваясь в этот вид, была совершенно уверена, что именно такой она видела из окон кабинета ферана, когда была там и говорила с Роаром.
При воспоминании о митаре у неё щемило сердце, тот ужас, который она испытала сегодня, сразу же возвращался внутрь неё и снова начинало крутить и к горлу подступал ком. Ей так хотелось, чтобы он её обнял, ничего другого она не хотела — только бы почувствовать силу его рук, вдохнуть его запах, услышать его голос.
Девушка всхлипнула. Хэла погладила её по щеке.
— А давай-ка я принесу нам горячего попить, а? — улыбнулась она.
— Я с тобой, — вздрогнула Мила.
— Нет, деточка, не бойся… я быстро — туда и обратно, — успокоила её чёрная ведьма. — А его сейчас в доме нет.
Милена сделала над собой усилие, чтобы не поддаться панике, ведь надо же как-то пытаться жить, ну, правда — невозможно же всё время держаться за юбку Хэлы.
Чёрная ведьма ушла, а Милена уставилась в небо — уже потемневшее, непроницаемое, но невероятно наполненное звёздами. На глаза снова навернулись слёзы. Она такая маленькая во всей этой Вселенной, этой или какой-либо другой.
— Я говорил — отсюда видно лучше, чем со двора.
Это было таким счастьем, что наверное ничего во всём происходящем не могло бы сейчас её задеть.
— Да, — проговорила она, улыбаясь и кивая, сама не веря, что вообще действительно слышит его голос.
— Я думал, что ты с Хэлой, — сказал Роар, останавливаясь в проходе.
— Она пошла за горячим отваром, — стараясь спокойнее говорить, ответила Мила.
— Эй, ты плачешь? — нахмурился он. И всего одного мгновения ему хватило, чтобы оказаться рядом с ней.
— Нет, — она махнула головой и конечно не успела вытереть слёзы, наполнявшие её глаза.
Руки Роара обхватили её лицо и уверенно, но с невероятной лаской заставили её посмотреть на него.
— Не обманывай меня, — и она видела беспокойство в его взгляде и была такой счастливой. Действительно помешалась.