— Не много, думаю он и через двадцать тиров ума не наберётся, — ответила ведьма спокойно.
— Может пять? — предложил митар.
— Десять, — сжалилась Хэла, приподнимая бровь.
И вот это и имелось ввиду, когда непонятно было — шутит она или серьёзно.
— Десять нормально, — кивнул он, став серьёзным и всматриваясь в её глаза.
— Хорошо, — она стала серьёзной.
Но ведь это было неплохим решением.
— И ты же сможешь его снять? — нахмурился Роар.
— В любой момент, — улыбнулась ведьма. — И иди уже! А то достопочтенный феран убьёт твоего братца и не важно будет десять тиров или один день.
Он усмехнулся, соглашаясь, а чёрная ведьма склонила голову набок и, игриво пожелав ему сладких снов, пошла в дом.
— Хэла, — окликнул её Роар, когда она уже почти скрылась из виду.
— Да, достопочтенный митар?
Были сомнения, но…
— А можно мне тоже? — спросил он, став серьёзным.
— Что? — она вернулась, застыв в проёме выхода и уставилась на него с непониманием.
— Как Элгору, — сказал митар. — Можешь и меня заговорить?
— Роар… — Хэла повела головой, стала серьёзной и нахмурилась.
— Хотя бы на пять тиров… или тоже на десять, — он попытался пошутить.
На губах Хэлы дрогнула едва уловимая и очень печальная улыбка — шутку она не оценила.
— Хорошо. Пять.
В глазах было понимание. За это понимание молчаливое и не жалостливое, а такое человеческое, он был готов для этой женщины на что угодно. Определённо. Даже больше, если бы только не эта грань, за которую было нельзя.
Глава 11
Следующим утром во дворе безутешно рыдала девчушка в платье наложниц, без лент на рукавах, подоле и вороте. Её утешали несколько наложниц, пара женщин из дома, в том числе Мита.
— Не переживай, моя хорошая, так бывает. Бывает, просто задержались твои кровавые дни, бывает…
Но девица всё не унималась и говорила, что знала, будто это не просто так, что внутри у неё была жизнь.
— Ох, ты, ну, девочка, бывает, бывает… не плачь милая, куда тебе, сама ещё вон никакая, не видать её, а уже мамкой собралась стать… силы надо набраться, а потом и! Будет всё!
Было ли Рэтару её жаль? Кажется он так часто видел такое — приводили девушку из простых в наложницы и, если её брали, то она ставила себе целью поскорее забеременеть, родить, а потом можно было отправится в Кэром и там, по их мнению, жить без забот.
Феран тяжело вздохнул. И откуда только было в них такое странное убеждение? Конечно, такое бывало, но так редко.
Эти глупые совсем не понимали, что власть того, кому они служили распространялась на них в полной мере, и никакие дети не могли остановить владельца наложницы, если он считал, что она ему нужна. Она могла родить и пять тиров жить в Кэроме или Галте, но как только ребёнок проходил обряд имянаречения и эйол возлагал на него руки, материнство уже не имело значения.
Рэтар прекрасно знал, что порой матерей-наложниц забирали прямо после обряда — отец признавал ребёнка, давал ему имя, а мать тут же забирал с собой. Иногда детям везло и их забирали с собой в отцовский дом, но чаще всего они оставались на попечение ферната, который воспитывал их до возраста десяти-тринадцати тиров.
Конечно, наложница могла забеременеть снова, тогда всё повторялось. Но могла и надоесть, стать неинтересной, и её в этом случае могли продать в другой фернат, или подарить, словно вещь, и это происходило намного чаще, чем то, что наложница оставалась с ребёнком и про неё забывали.
Рэтар прошёл через двор и поднялся к себе в рабочую комнату. Отчёты о нападениях, разрозненные отряды разбойников, вести из мест внутри Изарии, которые граничили с Юргом, Хэжени и Алнам, другими фернатами Кармии, стопками были навалены на столе.
Вчера он ничего не разобрал — голова к вечеру нещадно болела. Потом эта весть о том, что белая ведьма пропала, Элгор со своим неуёмным желанием плоти, Роар беспокойный из-за белой и расстроенный поведением брата, Хэла взвинченная и злая на всех мужиков разом — это не способствовало тому, чтобы заниматься делами.
Элгор вообще был сам не свой последнее время, но вчера он довёл Рэтара до состояния, когда хотелось по меньшей мере врезать или ввалить парню плетей.
С самого утра бронар огрызался, был нервным и всем недовольным и оттого все эти отчёты бытового плана оказались у Рэтара на столе. Вся бытовая часть лежала на плечах бронара, но последнее время Элгор вообще её не выполнял. А уж после вестей о беременности новой наложницы младшего тана, Рэтар хотел вообще убить его. Сдержался с большим трудом.