— Война? Я надеюсь не с Грин-де-вальдом и Альбусом?
— Нет–нет, что ты…
— Тогда хорошо, — вздохнул собеседник.
— Скажи, а почему ты так не любишь Геллерта?
— Он плохо влияет на Альбуса, похоже, жажда власти такая же заразная, как и Драконья оспа…
— Тебе не нравиться их дружба и общее стремление?
— Да, я не понимаю их, они стремятся к мировому господству, только один хочет подчинить себе маглов и маглорождённых и возвысить чистокровных, ради общего блага. А другой — построить светлое будущее…
— Они очень сильные волшебники, но Грин-де-вальд сильнее, поэтому Альбуса и тянет к нему.
— Они оба стоят друг друга! Когда Ариане было плохо, и она убила двух маглов знаешь что сказал Альбус? Он сказал, что это интересный феномен использования стихийной магии…
Гермиона покачала головой:
— Ты наверное преувеличиваешь…
— Я преувеличиваю?! — начал было он, но осёкся. Он только что рассказал что его тревожит малознакомой девушке, причём девушке из будущего. Но эта Грейнджер спокойно слушала его и, похоже, во многом была согласна.
— Извини, не знаю, что на меня нашло, — взлахматил волосы Дамблдор.
Гермиона улыбнулась, и вскоре они увлеклись спором о том, как лучше ухаживать за садом с помощью магии. За этим занятием их и застали будущий директор Хогвартса и Тёмный Лорд.
— Ну и что тебе даст власть над миром? Что это вообще для тебя? — Гермиона отложила книгу про перемещение во времени и посмотрела на Геллерта, сидящего рядом.
Он поморщился, всём своим видом показывая нежелание общаться, но всё-таки ответил:
— Власть — отношения между людьми, основанное на доминирование одних над другими… В основе доминирование лежит неравенство, которое существует и будет существовать. Эта власть мне даст многое. Ещё есть вопросы?
— Да, по-моему, лучше всех сделать равными и в правах, и в обязанностях.
— Но тогда всё равно будет нужен тот, кто стал бы регулировать и контролировать эту ситуацию, он и будет стоять у власти.
— Ты придерживаешься теории Макиавелли о светском характере власти, по-твоему, власть необходима для сдерживания эгоистичной природы человека. Тебе нужны отношения «государь — подданные», не так ли? Но сдерживать, регулировать и контролировать может и закон.
— Ты не понимаешь! Власть должна быть в руках одного человека, потому что во-первых: это исключает глупые ошибки; во-вторых: за всё отвечает только один человек; в-третьих: исключает разногласия среди органов высшей власти.
— Неужели?! И таким правителем, конечно же, собираешься стать ты? С чего начнёшь? Убьёшь всех маглорождённых и полукровок, хот, нет, это не твой вариант, ты просто превратишь их всех в своих рабов. Так? — распалялась Гермиона.
— Это необязательно, достаточно будет ограничить их в правах… Видишь, всё довольно просто!
— И зачем?
— Во имя общего блага… — пожал плечами Геллерт.
— Во имя общего блага… Так значит… То есть, ты можешь точно сказать, в чём нуждаются все люди? Учти, я не имею в виду биологические потребности… Как ты можешь решать, что всем нужно?
— Им так будет лучше…
И Грин-де-вальд заговорил о своих целях и задачах. Вскоре Гермиона обнаружила, что не может сдерживать свои эмоции и, что почти уже, соглашается с его идеями. В её голове всё перемешалось и перепуталось, возможно, потому что сама по себе вся его идейно-политическая речь была ей не понятна, хотя в его устах все абсурдные фразы звучали совсем по-другому.
Девушка вспомнила один из рассказов бабушки, которая, однажды, из любопытства, пошла послушать Гитлера на митинге, и, через час, с удивлением обнаружила, что истерически рыдает, охваченная эмоциями. Каждое слово Гитлера казалось ей тогда мудрым и вдохновляющим, а бредовые идеи — откровением, но, позже, когда пришла домой бабушка не смогла вспомнить ничего, кроме банальных и бредовых фраз. Больше бабушка на митингах с участием Гитлера не появлялась и переехала обратно в Англию.
Нечто в этом роде происходило и теперь. Гермиона переполняли эмоции, а Геллерт говорил и говорил. Из его речи она поняла, что ставки делает он на себя, Альбуса и на таких как он, которые, по его мнению могли построить будущее человечеству. Когда Гермионе стало совсем плохо, она быстро подошла к окну и распахнула его — этот опьяняющий туман нужно было развеять.
***
Грин-де-вальд внимательно следил за ведьмой, он первый раз видел человека (Альбус не в счёт), который попытался ему возражать. Что было странно, так это то, что мнение этой ведьмы очень даже интересовало его. Он успокаивал себя тем, что всё из-за того, что магическая аура Гермионы очень сильная и ему, просто, хотелось бы иметь на своей стороне такого симпатичного, точнее сильного союзника.
Когда мысли и чувства пришли в порядок, она обернулась:
— А что будет с теми, кто тебя не поддержит?
Геллерт прикрыл глаза и тяжело вздохнул:
— Их уберут… Или в тюрьму, или убьют, это довольно просто…
— Довольно просто убить человека? Довольно просто сломать кому-то жизнь?! А если Альбус будет против тебя, его ты тоже убьёшь?
— Альбус не будет против.
— Время течёт, всё меняется… Как знать…
— Постой, ты что-то знаешь! Что будет дальше?
— Нет, я не скажу. И, кстати, я против твоих идей… Что ты теперь сделаешь?
— Я? Запасусь терпением, благими намерениями твёрдыми, как кремень. Во всяком случае, теперь мне придётся слушать все твои морально–нравственные выступления и идеи, основанные на демократии. Можешь начинать прямо сейчас…
— То есть, меня ты убивать не собираешься?
— Зачем? Во-первых: ты из будущего; во-вторых: ты неглупая, иногда говоришь умные вещи; в-третьих: каким бы сильным магом я не был, я просто не смогу тебя убить, что бы произнести «Авада Кедарва», нужно захотеть убить человека…
— Ты не хочешь меня убивать?
— Я кажется всё ясно сказал тебе…
Грин-де-вальд вышел из комнаты, но вскоре вернулся:
— Тебя Аберфорт ждёт внизу…
Гермиону передёрнуло от его тона, обычно, таким тоном Драко Малфой разговаривал с ней (если это вообще можно было назвать разговором).
Аберфорт ждал её в саду, внешне он совершенно не походил на Гарри, но всё равно Гермионе периодически хотелось назвать его именем лучшего друга.
— Гермиона, я очень рад, что встретил тебя… Ты не можешь мне помочь, посидеть с сестрой… Вообще Альбус в Хогвартс уехал за какими-то книгами, а мне нужно… вообщем, я у меня дела… — проговорил Дамблдор, стараясь не смотреть на гриффиндорка.
— Конечно, а что мне нужно делать?
— Просто присмотреть за ней и не давать ей волноваться, короче, ты сама всё увидишь, пошли, — Аберфорт схватил её за руку и потянул за собой.
Сад Дамблдоров сильно отличался от сада мадам Бэгшот, но он тоже был ухоженным и аккуратным. Особняк был больше, но выглядел мрачнее, а от особняка Батильды Бэгшот веяло теплом и уютом.
В гостиной сидела светловолосая девушка, перед ней лежало матовое стекло, на котором она выводила руками замысловатые узоры.
— Это её успокаивает, — пояснил Аберфорт: — Ариана, познакомься, это Гермиона.