Мария в недоумении посмотрела на Кирилла, и видимо получив какое-то подтверждение, подчинилась. Щеки подернулись стыдливым румянцем, но преодолев себя, она сняла полуботинки и носочки, оставшись босяком на ковровом покрытии. Алексей намочил полотенце, выжал его, и очень бережно взяв ножку женщины, стал ее аккуратно обтирать. Закончив с одной, он принялся за другую.
- А зачем вы это делаете? - Мария пришла в себя.
- Как же ты не знаешь, хорошая моя? Я ведь душу спасаю. Смотри - и тебе, и мне хорошо. Ты свои две копеечки за послушание заработала и за то, что неловкость переступила, а я за внимание к незнакомому человеку. Был бы на твоем месте противный бомж, так это целая зарплата была бы, - улыбнулся Алексей - А Игорь, это кто? Брат, муж?
- Бра-ат. - удивленно ответила женщина.
- Не пьет больше? - Родин смотрел вниз, продолжая обтирать ножку.
- Слава Богу, уже полтора года, - она растерянно посмотрела на него.
- Ну, видишь... - Родин поднял на нее глаза, и улыбнулся - вымолила. Святитель Николай, он тако-ой..., скорый помощниче... Но молитву не оставляй. Все. Готово. - Он поставил ножку на ковер.
- А...откуда вы знаете..? Кто вы... как вас зовут? - она не знала, что сказать. Пыталась подобрать какие-то слова, но ничего не приходило в голову.
- Алексеем звать. А тебя моя хорошая, спаси Христос, - он взял ее руки в свои и поцеловал. Поднялся, взял ведро и направился в направлении кабинета Святейшего. До него доносился неразборчивый шепот, Святейший что-то объяснял женщине, благославлял. Он остановился перед кабинетом, скатал обратно рукава, и дождавшись подошедшего Кирилла произнес:
- Принимая во внимание ваш возраст, это самый простой способ. Таким Макаром - раз в неделю... и Господь примет. Когда вы на службе в храме это делаете, это просто работа и символ... А о своей душе, надо же тоже думать... и подарки ей делать... Поеду я... Простите, если что не так. Всего доброго. - Он поклонился и направился к лестнице.
. Андрей Константинович стоял перед автомобилем. Подойдя к машине Родин, что-то вспомнив, повернулся к монастырю и перекрестился.
Дети
Лардов постучал в дверь, - Алексей, я зайду?
- Да, Андрей Константинович. Что новенького?
- Звонили от Патриарха. Встреча с протоиереем Ткачевым через два часа, если вы готовы.
- Всегда готов. А где встреча?
- В Троице-Сергеевой лавре.
- Так я думал... именно это, я и предполагал... Страхуется Святейший? - Родин улыбнулся, вопрос был риторический - Ну и аминь. Через минуту выйду. А, что у нас с детьми, вопрос решился?
- В Архангельске ждут. Попутные вопросы решим на месте.
- А от Патриарха, что-то есть по поводу Свято-Данилового монастыря? Он нас там согласен устроить?
- Патриархия говорит, что все будет.
- Понял. Выйду через минуту и поедем.
Лардов кивнул и закрыл за собой дверь. Пять минут спустя, они уже выезжали из охраняемых ворот загородного дома. Зима выдалась снежная, и стоящие вдоль дороги ели нависали над ней густой тенью, как бы грозя обрушится сверху лавиной, на незадачливого путника или зазевавшегося зайца. Густая, могучая белая толща повсюду, создавала вокруг, особую русскую среду. Того и гляди, выскочит сквозь белокурые кусты, искрометно взрываясь сверкающими брызгами, запряженная в нарядную упряжь лихая тройка со свадьбой. Эхом, раскатится по лесу звук гармошки, звонкий смех невесты и зычный голос возницы. Втекая в окружающую природу своим настроением, объединяясь с ней, и становясь на какое-то время одним целым, неотъемлемым друг от друга, абсолютно гармоничным ансамблем. Звенящим от мороза, взаимопроникающим спокойным счастьем. Путь был не близким. Наконец, над горизонтом заснежанных лесных шапок, заблестели чистым крещеным золотом купола Лавры. Оплота монашества, подвига и молитвы Русской земли. Не однажды, дававшего отпор ее недругам, и чутко защищающим ее духовность. Лардов, достал телефон и нажал кнопку вызова, дождавшись ответа, кратко сообщил кому то: - Через три минуты будем. Они припарковались поодаль от входа. Не спеша вышли, и направились к группе ожидающих их людей. Их было семь человек, на фоне снега и белых стен монастыря, они ярко контрастировали своими черными одеяниями. Приблизившись, Родин заметил в их глазах осторожное любопытство. Ткачева среди них не было. Один из монахов, с красивой панагией на груди, поклонился и доброжелательно произнес:
- Здравствуйте, Алексей... Наслышаны о вас... Меня зовут, отец Серафим.
- Благословите. - Алексей поклонился.
- Господь благословит, - монах перекрестил его темечко.