— Что, сыр не понравился? Мне он тоже не нравится. Никому не нравится, — Славик говорил, а сам держал нож наготове, спрятав его за бедром. И хотя у него не было ощущения, что Лешка собирается напасть, или что-то в этом духе, но тяжесть на душе определенно была. Может, это как-то было связано с тем, что он стоял сейчас посреди темного погреба, разговаривая с некогда мертвым другом, а может, с тем, что этот друг казался до жути неправдоподобным. Да, он был как две капли воды похож на Лешку. И шорты, и футболка выглядели чертовски реалистично. Но все же, Славика не покидало ощущение того, что это была бутафория, подделка. Искусная, филигранная, но все же подделка.
— Хочу есть, — повторил Лешка. — Принеси поесть другое.
— А что тебе хочется? У нас есть консервы, борща мама сварила вчера, еще колбаса вареная, но папа за нее голову открутит…
Вдруг Славика окатило странным чувством, будто кто-то воткнул вилку в само его сознание и начал перемешивать, рыться внутри, бесцеремонно, даже жадно. Это было не больно, но приятным опыт назвать тоже он не мог. А потом все закончилось так же резко, как и началось. Как весенняя гроза. Налетела, навела шороху и улетела, оставив после себя сплошной бардак.
— Нет, — сказал Лешка. — Не это. Другое. Такое, как там.
Его рука, настоящая и в то же время бутафорская медленно поднялась, указывая Славику за спину. Он не глядя понял, что Лешка имел в виду.
— Ну уж дудки, я кошек тебя носить не стану.
— Принеси поесть. Принеси… — он сделал короткую паузу, — кошек.
Последнее слово Лешка сказал как-то странно даже для нового себя. Оно прозвучало с какой-то толи вопросительной толи непонимающей интонацией, будто он хотел сказать не совсем это, но за незнанием нужного термина выдал что имел в надежде на то, что его поймут.
— Я же сказал, не буду. Я не живодер.
— А кто живодер?
— Федя. Это он их сюда закинул. Больше некому.
— Тогда принеси Федю.
— Чего? — Славика такая просьба поставила в тупик. Не сказать, что предыдущая была намного лучше, просто он никак не мог взять в толк, каким образом разговор завернул сюда, и что Лешка имел в виду под «принеси Федю»? Он хотел, чтобы тот снабдил его новыми, свежими и питательными кошками, или же сам стал свежим и питательным?
— Принеси мне Федю, — все так же монотонно повторил Лешка.
Славик снова почувствовал, как его сознание ворошат, словно стог слежавшегося сена.
— Федя же… плохой человек? Живодер? Принеси мне живодера.
— Л-ладно… Я попробую.
Славик выбрался из погреба и еще какое-то время стоял у входа, с тарелкой в руках, пытаясь сообразить, почему он так легко согласился привести Федю? А еще, куда подевались все те вопросы, что он хотел задать Лешке? Как ни как человек с того света вернулся. Но даже думать об этом сейчас ему было невыносимо трудно. Будто у его мыслей вдруг образовалось косоглазие, если можно так выразиться. Они наслаивались друг на друга, сами по себе перескакивали с темы на тему, словно половину времени кто-то другой думал их за него. И способ его мышления явно отличался от того, к которому привык Славик. Отличался разительно. Но самое главное для него сейчас было не это. Конечно, странное поведение Лешки, его неправдоподобность и аппетит к мертвым кошкам, волновали Славика, но сильнее всего он был обеспокоен тем, каким именно образом можно заманить хулигана переростка, живущего в доме выше по улице, в профилакторский подвал.
Будто в полудреме Славик дошел до дома, чтобы вернуть тарелку на кухню. Если бы он, проходя по коридору мимо гостиной, обратил внимание на большие часы с маятником, показывавшие начало двенадцатого, то непременно удивился бы, ведь это означало, что короткий разговор в погребе занял не меньше трех часов. Но он внимания не обратил. Только сложил тарелку в раковину, нож отправил в ящик, развернулся и снова вышел из квартиры.
Где именно жил Федя Славик не знал. Он точно помнил дом, потому что Лешка, настоящий, с глиобластомой и лысой, как коленка, головой, часто предупреждал его не ошиваться в том дворе лишний раз. Но ни подъезда, ни номера квартиры в тех предупреждениях не упоминалось, как и в историях про Федины хулиганские подвиги. Славика такая неопределенность не смутила. На его счастье у дома было всего два подъезда и удобно расположенная прямо напротив них беседка. Она отлично подходила на роль наблюдательного пункта. Рано или поздно Федя выйдет из своего подъезда, или же попробует в него войти, и тогда Славик будет действовать. Как именно он еще не определился, да и вряд ли смог бы в том состоянии, в котором находился. Мыслить трезво после разговора с фальшивым Лешкой у него совсем не получалось. Что-то в его голове испортилось, сбилась какая-то тонкая настройка, заложенная в нем с самого рождения. А значит, ни на какие далеко идущие планы рассчитывать не приходилось. Только чистая импровизация с большой долей удачи.