Весь грязный и взъерошенный, похожий на беспризорника, Славик несся что есть мочи по улице, совершенно не волнуясь о том, что его могут заметить сотрудники родителей или приставучая Людмила Павловна, что его однодневная простуда грозит вылиться в самый настоящий скандал. Сейчас его волновало только одно – как можно скорее добраться туда, где птицы не бояться сидеть на деревьях, куда не может дотянуться своим невидимым мысленным щупальцем существо из погреба, где оно не будет иметь над ним власти. Только тогда Славик сможет остановиться и как следует подумать о том, что делать дальше, переварить увиденное им в темноте. А переваривать было что, это уж точно. Ведь прикоснувшись к разуму существа, он познал его силу и слабость, разделил его нечеловеческие стремления и замыслы. Он увидел грядущее, как за первым придут друге, а спящие в пучинах океана и безднах пустот земной коры проснутся от долгого сна, чтобы выйти на поверхность и навеки изменить облик планеты. Обрушатся горы, континенты сместятся в новом витке всеуничтожающего хаоса. Но это будет потом, когда Славик, а вместе с ним его внуки и правнуки проживут свои жизни и рассыплются в прах, поглощенные водоворотом преобразования материи. А потому, все те ужасные видения, что открылись ему во время контакта разумов, несмотря на их яркость и правдоподобность, не сильно его тревожили. Славик боялся другого, того, что случится, если существо, прячущееся в профилакторском погребе, продолжит есть. А оно продолжит. Теперь он знал, что рано или поздно оно снова приспособится к яркому свету, слабость к которому приобрело за долгие эоны путешествий в темноте космического вакуума. И когда это случится, оно сможет выйти из погреба на охоту. Используя украденные воспоминания, оно будет маскироваться под Лешку, Федю или даже самого Славика, меняя свои личины как хамелеон. Его силы будут расти, а влияние на разум окружающих – расширяться с каждым часом. И если не остановить существо сейчас, пока оно слабо и относительно беззащитно, то потом сделать это будет попросту невозможно. Потому что Славик знал, что случилось с Федей, что случилось с дохлыми кошками. Оно разложило их на мельчащие составляющие, впитало в себя, сделало частью своей сущности, все глубже укореняясь в материи нашего четырехмерного мира. Но ужаснее всего было то, что Славик увидел в углу погреба. Убегая, он лишь краем глаза взглянул туда. Его расширенные до предела зрачки уловили достаточно света, чтобы разглядеть не одного, а сразу двух Лешек. Оно делилось. Как одноклеточные, на которых Славику дали посмотреть в микроскоп на уроке биологии. Оно ело, делилось и бог знает сколько Лжелешек окажется в погребе к завтрашнему утру. А сколько их будет через месяц?
Стоя через дорогу от своего дома, Славик держался руками за голову, судорожно соображая, что делать дальше. Довольно быстро память о видениях, открывшихся ему в погребе, меркла, тускнела, словно это был всего лишь яркий сон. Но то, что он видел воочию, оставалось там, в голове и пахло странной смесью гниющего мяса с мыслю из других миров. Да, теперь он знал, что это был за странный оттенок, появившийся после удара молнии. Так воняли мысли чужака. Они расползались по воздуху, как зараза, подтачивали волю, незаметно склоняя к подчинению.
«Нужно рассказать кому-нибудь, — подумал Славик. — О таком нужно точно кому-нибудь рассказать. Кому-то из взрослых. Они точно знают, что делать. Ведь знают?.. Скорее всего нет, но если даже и знают, кто мне поверит? Смотрите, смотрите, там в погребе пришелец! Он маскируется под моего мертвого друга Лешку! А еще я скормил ему Федю-живодера и теперь пришельцев стало два! Все сразу ломанутся смотреть. Ага, как же… Они меня в дурку сдадут. Так не годится…»
Славик закусил губу и обреченно сел на оградку, отделявшую тротуар от прямоугольника грязи, который в идеале должен был быть газоном.
«Нет, сначала нужно поговорить с родителями. Ну, может, не с папой. Он подзатыльник отвесит и назовет фантазером. Скажет, что никаких пришельцев не бывает, а лазить по погребам вообще нельзя. Нет, лучше с мамой. Она меня всегда слушает… Хотя, слушать-то она слушает, но никогда не понимает. Покивает головой и начнет ругать за то, что притворялся больным. Ну, может, еще попробует утешить, но у нее такие вещи никогда не получаются. Нет, родители тоже не вариант. В дурку не сдадут, но и не помогут…»