Славик не закурил. Он вытащил изо рта сигарету, скомкал ее и бросил вниз, наблюдая за тем, как при падении из нее посыпался табак. Не потому, что передумал, а потому, что ему стало стыдно. Чертовски стыдно перед Лешкой. Ведь он, как старший товарищ (хотя старше был всего на год), всегда был для Славика примером, эдаким эталоном поведения. Он, и еще парочка героев боевиков. И будь сейчас Лешка здесь, рядом с ним, то непременно бы отвесил ему хорошенького леща только за одну мысль о том, чтобы начать курить. Он бы никогда не потерпел в своих друзьях того, кто намеренно портит собственное здоровье. Хоть спиртным, хоть табаком, хоть еще чем похуже. Лешка часто говорил, что когда закончит школу, то пойдет в спецназ. Это было его мечтой жизни, к которой он готовился не один год. Несбывшейся мечтой.
Вернув спички в карман, Славик еще какое-то время посидел на прохладном бетоне. Он вертел в руках пачку «Прилук», не решаясь достать из нее еще одну сигарету. Начать курить он не передумал, просто ждал, пока пройдет дурацкий приступ стыда перед человеком, которого уже не существовало. Сидел и вспоминал, как они вместе с Лешкой учились ходить на руках прямо здесь, на пологой насыпи погреба. И как гоняли на скэйтах по большому заасфальтированному квадрату перед трансформаторной будкой. Они рисовали мелом на нем целые лабиринты извилистых дорог с разными препятствиями, а потом преодолевали их, протирая шершавым покрытием досок коленки штанов. Стоя в полный рост они тогда еще ездить не умели. Когда-то это были теплые воспоминания, которые теперь не приносили ничего кроме тоски и саднящей боли в месте, какое Славик не смог бы показать ни одному врачу.
Просидев так с пол часа, Славик понял, что сейчас холодным бетоном отморозит себе самое дорогое, встал и спустился по плите вниз. Затем начал обходить погреб по узкой тропинке, вытоптанной в ростовых сорняках старшими из двора через дорогу. Они частенько играли тут в карты. Славик однажды нашел спрятанную неподалеку колоду, на ней были напечатаны фотографии голых женщин в разных неприличных позах. Но карты его сейчас мало волновали. Он остановился на полпути, потому, что увидел среди засохших тонких стволов что-то непонятное, необычное, что привлекло его внимание. Он нагнулся, чтобы рассмотреть свою находку поближе, но тут же с отвращением отпрянул. Это был кошачий глаз. Большой белый и круглый. Он лежал там, на земле, завернутый в прозрачную целлофановую обертку от сигаретной пачки и пялился на Славика вертикальным зрачком, обрамленным ярко-зеленой радужкой.
«Федя» - имя само собой всплыло из подсознания, оставив неприятное послевкусие. Славик знал наверняка, что, если кто и способен сотворить подобное с животным, так это только он. Федя был высоким широкоплечим и невероятно тупым хулиганом, жившим в доме, выше по улице. Лешка частенько рассказывал о нем, потому что они вместе учились в одной школе. Слухов про Федю на районе хватало, и уж точно не положительных. Учился он из рук вон плохо, дважды оставался на второй год, в пятом и седьмом классах. В девятом ему вместо свидетельства выдали справку о прослушанных курсах, с которой его едва-едва приняли в ПТУ. Федя с раннего возраста пил, и пил много. А когда напивался, любил отметелить кого-нибудь, желательно послабее. Еще Федя ел таблетки. Он покупал их в аптеке у девятого гастронома и глотал целыми пачками. Славик точно не знал, какие именно, но был уверен, что это было что-то из разряда обезболивающих для женщин. После них Федя бесцельно бродил по городу, будто умалишенный бормотал себе что-то под нос и пускал слюну. Клей Федя пока еще не нюхал, но вполне мог докатиться и до такого досуга.
Славик шагнул ближе и аккуратно пнул носком кроссовка целлофан. Глаз перекатился на другой бок, показав белок.
«Нет, точно Федя, — подумал Славик. — Больше некому.»
Он брезгливо поморщился, вытер кроссовок о землю и пошел дальше по тропинке. Оканчивалась она у большого провала в шлакоблочном заборе, через который сюда попадали старшие из двора через дорогу. Пройдя мимо него, Славик направился прямиком ко второму входу в погреб. Тот был зеркальной копией первого за одним исключением, верхняя треть кирпичей, которыми его когда-то давно заложили, ввалилась внутрь, образовав довольно большое отверстие. При должном желании в него мог спокойно пролезть взрослый мужчина. Славик никуда лезть не собирался, тем более, что в самом погребе делать было решительно нечего. Подойдя ко входу, он сунул в отверстие руку и положил пачку «Прилук» на небольшой выступ в стене. Они с Лешкой иногда прятали здесь разные вещички, которые не хотели нести домой. Это была их общая «банковская ячейка». Теперь она стала его личной.