Между тем убийство одного из этловых детей не прошло незамеченным и привело к войне с Тормом.
В результате военных действий погибла жена Риская Мелга (пересохла единственная по-настоящему крупная река тех мест), а Тикуан на своих задворках просто тихо помер от голода силы и отсуствия воды. Заправлять осиротевшим уделом осталась его вдова Раффа, а единственным годным для жизни местом в пустыне стал оазис Тикуана возле одноимённого родника. Канг, оказавшись по соседству с выжженной пустыней, припрятал свою речку под землю и зажил спокойно в маленькой долинке у её истока, подальше от склочной Раффы и песчаных бурь. Примерно в то же время его сын Элл пожелал жить отдельно и поселился на берегу озера Элли, превратившегося под его легкомысленным руководством в мизерную неприглядную лужу. Удел погибшей Мелги весьма оскудел, но не разрушился окончательно. В каньоне осталось несколько небольших ручьёв, и управлять ими стал младший сын Риская, Мелгар. Он был довольно ленив, удел почти не топтал, и вскоре вся сила стеклась в то место, где Мелгар имел обыкновение в тишине и покое отлёживать себе бока: в небольшую расщелину, буйно заросшую зеленью и изобилующую жизнью. Вокруг же тянулись голые, почти безжизненные скалы.
Рискай, мстя за гибель жены, убил старшего этла Торма (в результате сильного землетрясения на нагорье русло реки Эрдан оказалось перерезано глубокой трещиной, куда и ушла вода; прежнее русло превратилось в участок почти безжизненной пустыни, Сухой Лог). Сам Рискай при этом тоже получил серьёзные раны и, скрывшись где-то на своём нагорье, совершенно перестал отзываться на зов родных и показываться кому-либо на глаза. В конце концов все решили, что он умер. Таким образом на Рискайской пустоши образовалось пять ракшасьих "домов": Тикуана, Кангарра, Эллагра, Мелгард и Ровеньон.
Молодая этла Ночна, вдова Эрдана, сочла необходимым прекратить войну, заключив с Рискайской пустошью договор: отныне ракшасы не должны появляться в землях Торма без ведома и разрешения его хранителей. Но младший брат Эрдана, Грид, остался недоволен столь мягким решением. Он и поддержавшие его этлы Торма образовали отдельный дом, отгородившись от Рискайской пустоши и Ночных земель Оградой (построенной руками людей). Заодно Грид поклялся, что будет убивать каждого встреченного им "тёмного" без предупреждения и разъяснения вероятностей.
А что же смолка? Воспользовавшиеся ею этлы больше не могли иметь полноценных детей. Рождённые от не пробовавших смолки матерей, дети Канга и Тикуана обладали лишь одной из доступных настоящему этлу способностей, зато развита она была замечательно. Самый же младший из сыновей Риская и Мелги, рождённый уже после того, как они оба попробовали смолку, вовсе не проявлял никаких способностей в силе. Зато его способности к поеданию всего, что не прибито, и мелкому хулиганству во истину впечатляли. Отец попытался исправить дело, обработав сына смолкой, но стало только хуже: мальчишка превратился в покрытую шерстью зубастую тварь (за что получил имя Лынель, "шерстяной") и убежал в неизвестном направлении. Вернулся он спустя круг воды, совсем не выросший, больной и несчастный, зато прямо-таки лучащийся силой. Родители помогли ему, чем могли: отмыли от продуктов распада смолки и заставили избавиться от запаса силы, чтобы он смог подрасти. Но силы оказалось намного больше, чем требовалось самому Лынелю. Оценив остатки, Рискай пришёл к выводу, что этот его неудачный сынок, пожалуй, принесёт куда больше пользы, чем здоровые и полноценные лоботрясы, и неплохо бы сотворить ещё пару-тройку таких же. В тайне это, конечно, не удержалось, и вскоре ракшасьи дети стали привычным бедствием пограничных с Рискайской пустошью уделов. А так как они все после обработки смолкой покрывались шерстью, то их так и начали называть: лынели, шерстяные.
Уже после гибели Мелги и исчезновения Риская лынелей продолжили плодить его сыновья. Шерстяных становилось всё больше, и кое-кто из них даже имел наглость требовать, чтобы его впустили в дом и приняли у источника силы, как своего. Однако никто из старших ракшасов не жаждал иметь в доме подобное недоразумение. Охотно принимали в дом лишь полукровок. Собрав вокруг себя команду с полным комплектом способностей, ракш мог не тратить личную силу на уход за тем, что осталось от его удела. Правда, те из полукровок, что подвергались обработке смолкой (в детстве или из-за серьёзных ранений), теряли способность к рождению полноценных детей, так что по статусу они приравнивались к лынелям. Мужчин-полукровок после обработки смолкой часто кастрировали, но в любом случае их положение было лучше, чем у бродячей шерстяной братвы. Однако лынели тоже желали жить долго и комфортно. Самые смелые из них были готовы добиваться своего в бою. Так возникло право поединка: лынель, достигший пятнадцати кругов от роду*, мог вызвать на бой одного из жителей дома. Победа лынеля считалась прямым указанием силы, согласием на его присутствие в доме. В случае же его поражения победивший сам решал, оставить наглеца в живых для какой-нибудь работы в доме, или просто убить. Лынели старше двадцати кругов от роду обычно начинали приносить заметно меньше силы, зато требовали весьма много смолки для поддержания своих жизней, и потому их тоже начали убивать. Гоняться за ними для этого не приходилось, они сами каждый круг воды неизменно возвращались в родной город, так как без порции смолки их ждала верная мучительная смерть. Ну а их тела ушлые родители наловчились использовать в качестве сырья для производства новой смолки.