На самом деле, грань между этлом и ракшем тонка и не всегда заметна со стороны. Она в отношении к обязательствам перед миром. Этлы прежде всего заботятся обо всём живом, даже если забота их выглядит порой странновато. Ракшасы же руководствуются исключительно собственным благом, хоть порой даже им приходится делать что-то на благо мира.
Примечания:
*Лынели, зависимые от смолки и церемоний очищения, растут и стареют быстрее, чем живущие в городах ракшасы. После церемонии очищения они "подрастают" на столько же, на сколько их не употребляющие смолку родичи - за круг силы, равный 12 кругам воды. (Круг воды - обычный цикл смены времён года, включающий сушь, хлябь и травостав, а круг силы - полный цикл смены направлений в течениях потоков силы.)
Суровые обычаи лесных тормалов
Люди, населяющие Торм, не всегда были жителями лесных чащоб. Предки тормалов когда-то пришли в низовья Ночь-реки из Загриды, вытесненные с насиженных мест воинственными кочевыми племенами полян. Лес приютил их и дал им защиту: густые колючие заросли и буреломы оказались непроходимы для всадников и отлично скрывали пеших стрелков. Однако очень быстро переселенцы столкнулись с новой проблемой: лес был уже населён нелюдьми. Знакомство с этлами, ухокрылами, змеелюдами, и особенно - с ракшасами заставило мирных селян изменить привычки и выработать новые традиции, направленные на сохранение жизни. Прежде всего - пасти большие стада и расчищать поля под пашни в Торме было невозможно, а значит, прокормить более-менее людное сельцо оказалось гораздо труднее, чем небольшой хутор. Но такой хутор должен был стать настоящей маленькой крепостью, способной выдержать "осаду" сперва суровой сушью, а затем и хлябью, превращающей земли людей в большие и малые острова.
Главной бедой каждой суши в лесу, несомненно, становились зубатки. Выросшие до опасных размеров, шустрые твари нападали на людей и скот, а те, что вылупились из яиц позже обычного, изводили укусами наподобие клещей и блох. Чтобы защититься хотя бы от мелочи, "недоростков", лесной люд приучился несмотря на жару кутаться в башлыки и большие платки, многослойные одежды, закрывать лица, защищать обмотками ноги, шнуровать рукава. От раздетого, простоволосого человека, которого не донимают мошка и зубатки, хуторяне Торма старались держаться подальше: это либо дурак, не знающий осторожности, либо маг, а то и хуже того, ракшас. Примерно к середине суши большинство зубаток становились настолько опасными, что жители хуторов запирались от них в своих избах. Жилая горница, кладовые, скотный двор, поветь и амбар - все важные постройки, укрытые под одной крышей, позволяли почти не выходить из дома. В походы же за водой тормалы собирались со всей серьёзностью, стараясь совершать их до захода Ока, чтобы, вернувшись домой, при ярком свете внимательно осмотреть и тело пришедшего из леса "ходока", и его одежду. Отголосок этой проверки - древний обычай, предписывающий во время свадьбы устраивать осмотр жениха и невесты без одежд, а так же внимательное изучение всеми будущими родственниками приданого и подарков, как с изнанки, так и с лица. Постепенно настоящая проверка уступила место обрядовой: жениха, невесту и всё их добро непременно осматривают оба семейства, но догола уже никого не раздевают. Причина такой боязни принести в дом зубатку проста. Попавшие в избу зубатки грозили её жильцам крупными неприятностями: в безопасности и достатке пищи они плодились без всякой меры, до незаживающих ран изгрызали маленьких детей, становились переносчиками болезней. Избавиться от них можно было лишь спалив все постройки хутора до тла и отстроившись заново, в другом месте. Иной раз, чтобы не доводить до такой беды, в заражённый зубатками хутор приглашали ведьму или даже мага*, но для большинства лесных хуторян такая услуга оказывалась не по карману, им оставалось уповать только на бесплатную очистительную помощь огня.
Хлябь избавляла лес от засилья зубаток, но приносила свои проблемы. На время "высокой воды" Торм становился царством змеелюдов. Этот весьма разумный и цивилизованный, но притом жестокий и хладнокровный народ быстро выяснил, что люди куда беззащитнее зверей, а мясо имеют питательное и вкусное. Пока переселенцев было много и по неопытности они не слишком остерегались, змеелюдьи охотники легко брали штурмом и вырезали целые хутора. Однако всему настаёт конец. Люди вскоре уяснили, что дом следует хорошо укреплять и копьё всегда держать под рукой, а змеелюды - что если истреблять дичь бесконтрольно, она вымрет. Постепенно между людьми и змеелюдами установилось шаткое перемирие: люди научились сторониться мест обитания разумных ящеров, а змеелюды - довольствоваться в своих охотах человеческими изгоями и неосторожными одиночками. Впрочем, не по всей территории Торма змеелюды представляли столь серьёзную опасность. Высокий берег Ночь-реки и расположенное на нём Занорье не затапливает в хлябь, змеелюды там - редкие гости. Болотистая Светлая Марь, наоборот, остаётся "змеиным урочищем" даже в травостав. Из-за этого жители низкого берега Ночь-реки строят свои дома на возвышенностях, жители же Занорья, наоборот, предпочитают низины, в которых проще отыскать ключи с годной для питья водой. Эта особенность нашла отражение в названиях хуторов: на высоком береге многие из них называются Норы (Лисьи, Волчьи, Барсучьи...), на низком же - сплошь Горки (Яблочная, Оленья...).