– А мы что же тебе, нищие, что ли?! – возмущался Григорий, под одобрительные возгласы жены.
– И мы не лыком шиты, и мы не лыком шиты, – поддакивала Дарья, кивая головой, как китайский болванчик.
Мать Дмитрия пыталась было вразумить соседей:
– Тебе на лечение надо, Гришенька…
Дядька Гриша стукнул тощим кулаком по столу, едва не опрокинув стакан с брагой.
– Ты погодь меня хоронить, Клава! Я ещё на свадьбе дочери не погулял! Вот как первенец у неё родиться, тогда и отнесёте меня на кладбище!
Дмитрий ошалело смотрел на своих родителей и гостей, попытался достучаться до них:
– Эй, народ, ничего не забыли? А как насчёт того, чтобы спросить моего согласия?
От него досадливо отмахнулись, словно от надоевшей мухи и продолжили считать, сколько водки и пива требуется, и на какое количество приглашённых. А так же какую закуску и с чем подают.
Женщины вовсю делились рецептами салатов и котлет. Машка, продавщица местного магазина, пообещала заказать нужное количество продуктов, заверив, что состоит в приятельских отношениях с заведующим базы, и тот якобы у неё в долгу, так что деликатесами к нужной дате стопудово обеспечит.
– Бред, – пробормотал Дмитрий, – похоже, что я сплю. Без меня меня женили…
Он сделал вторую попытку обратить на себя внимание, даже поднял руку над столом, словно рефери, показывающий жёлтую карточку футбольному игроку. Без толку. Почти двухметрового плечистого парня, занимающего весь угол между сервантом и окном, снова никто не заметил. Только Леська сжалась в комочек, хлюпнув носом.
– Твоя идея?! – рявкнул на неё Дмитрий.
– Нет, – пролепетала едва слышно девушка.
Дмитрий испепелил её взглядом, в котором читались два желания: пришибить «невесту» на месте или заржать истеричным громким смехом. А Леська подтёрла нос измятой бумажной салфеткой, коих она за весь ужин израсходовала полпачки, и объяснила, что она такая же жертва, как и он:
– Папка так захотел. Как узнал, что опухоль не операбельна, так и стал галдить: «Когда Димка приедет, когда Димка из города приедет?»
– Но ты знала, что они задумали?
Леська кивнула.
– Дура.
– Я не виновата! Твои родители тоже не против, – оправдывалась Олеся.
– Ну, раз не против, так и выходила бы замуж за них.
А потом нагнулся к ней, едва не размазав по подоконнику как козявку, и прошептал загробным голосом с хрипотцой:
– Я. НА ТЕБЕ. НИКОГДА. НЕ ЖЕНЮСЬ. ЛУЧШЕ СЪЕМ СВОЙ ПАСПОРТ.
– Ой, гляньте, как голубки милуются! – воскликнула тёть Лена, заведующая почтового отделения, она и же и почтальонка, и по совместительству уборщица в одном лице.
И все умильно заворковали:
– Ах, ох, какая милота! Какая красивая пара!
Чуть до криков «Горько» не дошло. Дмитрий возмущался, требовал прекратить это безобразие, говорил, что совсем не смешно, и что шутка уже затянулась. Но его никто не слышал.
– Ах так! – воскликнул парень и резко встал.
От такого рывка стол сдвинулся с места, тарелки, стоящие на краю посыпались, разбиваясь и вываливая еду на пол.
– Ты что творишь? – возмутилась мать, – Перед гостями стыдно!
– А вы что творите?! Вы в своём уме? Устроили тут реалити-шоу. Я не собираюсь жениться на Леське!!!
Дмитрий стал сдвигать стол дальше, чтобы, наконец, вылезти из угла, не обращая внимания на посуду и гостей. И только после его отчаянного крика: «Выпустите меня!», Лёха и Мишка-механик помогли Дмитрию выбраться из заточения.
– Сынок, сынок, обсудить бы надо, – засуетился отец.
– Раньше надо было обсуждать! Устроили тут балаган.
Парень выбрался на свободу, подошёл к двери, обернулся, сказал, как припечатал:
– Я на Леське никогда не женюсь.
А потом всё – лампочка погасла. В глазах Дмитрия потемнело, и он упал. Это был тот самый момент, когда брага добралась до нужного места в мозгу и нажала кнопку «Выкл.»
Идёт Дмитрий по вспаханному полю, в фуфайку покрепче запахивается, потому как ветер холодный, северный. Для посевной не очень хорошо. Землю сильно сушит, яровой пшенице тяжело взойти будет. Вдалеке трактора гудят. А трактор Дмитрия на приколе стоит, потому как солярку вовремя не подвезли. Ох, и достанется дядьке Степану, водителю бензовоза, от бригадира за простой тракторов!