Дул прохладный ветерок, срывался дождик, но ребята решили, что это не повлияет на здоровье утят.
— Знаешь, как они сейчас обрадуются? — повизгивал от восторга Витя, спеша к пруду. — Им что дождик?.. Чепуха… Для них чем больше воды, тем лучше… Ты своего запускать будешь, а я своего. Посмотрим, кто кого обгонит.
Витя выхватил из картонной коробки, в которой ребята привезли утят, одного утенка и поставил его у кромки воды. Митя опустил второго рядом. Однако утята и не подумали броситься в пруд, как ожидали ребята. Наоборот, они с паническим писком попятились от воды.
— Чего это они? Вроде как боятся воды… — удивился Витя.
— Ясно, боятся, — подтвердил Митя. — Не иначе как ты сухопутную породу купил.
И, как ни старались ребята, как ни уговаривали своих питомцев, как ни подталкивали к воде, утята ни за что не хотели покинуть земную твердь и все жались к их ногам.
— Кажется, я догадался, — сказал Митя. — Без утки они в воду не полезут. Когда утка утят высиживает, так она потом и плавать их учит. Она поплывет, и утята за ней…
— Как же нам быть? Где мы возьмем утку? — совсем упал духом Витя.
— А зачем нам утка? — усмехнулся Митя. — Ты купил утят, они тебя уже знают, ты для них вроде как родитель. Вот ты и полезай в воду и покажи им, как надо плавать.
— Почему это я один должен лезть? — начал выкручиваться Витя. — Я подарил тебе второго утенка, значит, и ты теперь вроде как родитель… Потом, ты же всегда хвастаешь, что плаваешь лучше меня. Если уж учить утят плавать, так надо учить их плавать стильно…
Но это на Митю не подействовало, и пришлось Вите стаскивать штаны.
— Рубашку можно не снимать, — смилостивился Митя. — Тут мелко. Нам бы их только в воду заманить, а там они сами освоятся. Отходи от берега и зови их: «Утя-утя-утя…»
— Утя-утя-утя!.. — жалобно, с дрожью в голосе звал своих питомцев Витя, пятясь от берега.
Но утята и не думали следовать за своим «родителем». Они еще крепче прижимались друг к другу и даже глаза позакрывали.
— Разве так надо звать? — начал покрикивать Митя на приятеля. — Поласковее надо и погромче. А то бормочет чего-то там себе под нос…
— А ты сам залезь, вот и позови ласково! — огрызнулся Витя. — Знаешь, какая вода холодная… Ой! Тону!.. — вдруг закричал он и скрылся под водой.
Митя и пошевелиться не успел, как Витя уже снова показался над водой и с таким отчаянием бросился к берегу, что по глади прошли штормовые волны. Одна такая волна подхватила дремавших утят. Они точно очнулись и вдруг, к великой радости ребят, поплыли, да так резво, что через минуту были уже на середине пруда.
— Поплыли!.. Поплыли!.. — заорал Витя, позабыв про свои невзгоды. — Мой Мики впереди!..
— Почему ты думаешь, что это твой Мики? — рассердился Митя.
— Потому что впереди… — отрезал Витя.
Домой ребята возвращались с последним поездом метро. Витя еле держался на ногах и спал на ходу.
— Завтра же отвезу их за город и кому-нибудь отдам… — бормотал он. — Это же не утята, а какие-то дикари… Ты им «утя-утя», а они и ухом не ведут! У меня даже горло заболело от крика. Точно я сто порций мороженого съел.
— А у меня, думаешь, не болит? Еще как болит…
В вагоне Митя вдруг рассмеялся и сказал:
— А знаешь, почему они вдруг поплыли? Потому что ты воду взмутил. Я вспомнил, как про это наша тетя Надя рассказывала…
Митя хотел было передать рассказ тети Нади, но Витя его уже не слышал: он крепко спал, прислонившись мокрым плечом к руке какой-то женщины.
Бешеный кот
этого рассказа может быть два начала. Можно начать с того, как Митя с Витей собирались на подледную рыбалку, как Витя, со слов дяди Николая, старшего дворника, чертил подробную карту водоема и ставил на ней крестики в тех местах, где плотва грандиозных размеров ждет не дождется, когда кто-нибудь из рыболовов предложит ей крохотный кусочек теста, сдобренный ванилью. А можно начать и с того, как за этой же рыбой собирался старый кот по имени Филька.
Поскольку танцевать принято начинать от печки, начнем от печки и мы, тем более что она играла в жизни Фильки не последнюю роль.
По утрам Филька покидал свое теплое логово в домике сторожа лодочного причала и отправлялся на промысел. Только не думайте, что он отправлялся за мышами. Нет, мыши ему даже во сне не снились. Снилась Фильке только рыба.
Летом дело обстояло проще — по утрам он обследовал все лодки на причале: не осталось ли какой забытой рыбешки. Вечерами рыболовы сами делились с ним добычей. Зимой дело обстояло хуже — надо было самому отправляться на лед и по очереди обходить рыболовов, сидящих у лунок. Особенно не нравилось Фильке такое занятие в оттепели, когда на льду появлялись лужи. Однако рыбки-то хотелось!