Вернувшись домой, я стал убеждать своих родителей, что ездить на троллейбусе гораздо удобнее, чем на трамвае.
- Но троллейбусная остановка далеко, - возразил папа.
Ах, если б он знал!
- Я проведу вас проходными дворами, и вы увидите, как это близко. Совсем рядом! - сказал я.
- В проходных дворах всегда бывает темно и опасно, - вмешалась бабушка. Как будто она нарочно хотела столкнуть маму лицо к лицу с ее прошлым!
Утром я повел маму и папу проходными дворами.
- Вот видите, как удобно, - говорил я. - Совсем близко!
И вы садитесь на современный вид транспорта... Правда, не на метро, но по крайней мере и не на трамвай! И еще одно преимущество. Мы вместе идем почти до самой моей школы!
- Да, мы так мало видим тебя, что уже из-за одного этого стоит... согласилась мама. - Что же ты раньше нам не сказал?
Вообще-то мне не хотелось, чтобы мои родители каждое утро прямо у всех на глазах провожали меня, шестиклассника, в школу. Но теперь я был готов абсолютно на все!
И я уводил их от афиши с портретом...
Конечно, мама могла увидеть эту афишу и где-нибудь в другом месте. Но тут уж я ничего поделать не мог!
Еще через несколько дней я сообщил:
- Мы писали сочинение на тему "Кем быть?". И представьте себе, почти все ребята хотят стать врачами! Почти все... Не летчиками, не водолазами, не киноартистами, а только врачами! Учительница сказала, что нет ничего удивительного. Самая благородная профессия в мире! Хотят лечить, исцелять, спасать... Это естественно!
- Да, конечно, - сказала мама.
А папа с бабушкой промолчали.
Как-то в воскресенье я привел, к нам домой своего приятеля Ваську Паганини.
Паганини - это, конечно, прозвище. Васька играет на скрипке и учится в школе для одаренных.
- Ты любишь Святослава Рихтера? - спросил я у Васьки, когда вся наша семья была в сборе.
- Еще бы! - ответил Васька.
- А Давида Ойстраха?
- И его тоже!
- А Софроницкого?
- Тоже люблю. Но он умер...
- А Сергея Рахманинова?
- Кто же его не любит?
- А Сергея Потапова?
- Не знаю такого...
- Ни разу не слышал? Подумай как следует! Вспомни...
- Нет, о нем я не слышал. А почему ты интересуешься именно этим... как его фамилия? Почему? - удивлялся Васька так естественно, будто мы с ним не репетировали эту сцену в ванной комнате пятнадцать минут назад.
- Ну уж если Паганини его не знает! - воскликнул я и обвел взглядом всех членов нашей семьи.
Но мамино прошлое не сдавалось, не отступало!
Однажды по почте пришли сразу две открытки из нашей школы. Я вообще не люблю, когда моим родителям из школы присылают открытки. И как-то нечаянно прочитал... На этот раз речь шла не обо мне. Маму и папу приглашали на традиционный "объединенный" вечер выпускников сразу двух школ: нашей и музыкальной. Приглашали заранее, за неделю, и просили сообщить о вечере всем бывшим одноклассникам, о которых они что-нибудь знают.
Я сразу понял, что там будет присутствовать Сергей Потапов. "Вечер устраивают для того, чтобы доставить бывшим ученикам радость, - рассуждал я. - Но какую же радость испытает мой папа, если у мамы возникнут разные воспоминания? А они обязательно- возникнут... хоть на минуту. И папа будет курить, не выходя в коридор..."
Я спрятал открытки. Сунул их в свой портфель...
Первое, что я увидел в школьном вестибюле, было огромное объявление о традиционном "объединенном" вечере.
Внизу черным по белому было написано: "В художественной части примет участие лауреат Всероссийского конкурса С. Потапов".
"Так, понятно... - подумал я. - Значит, он будет у всех на глазах демонстрировать свое искусство. Ему будут аплодировать. А папа продемонстрировать свое искусство у всех на глазах не сумеет. Ведь не сможет же он прямо на сцене вырезать кому-нибудь аппендицит! Или, точнее сказать, аппендикс... Да, С. Потапов будет в гораздо более выгодном положении!"
Я раскрыл портфель и запрятал открытки поглубже.
На следующий день после традиционного вечера учительница литературы, которая так хорошо помнила о маминых внешних данных, поинтересовалась:
- А почему не было твоей мамы?
Поинтересовалась так, будто папы у меня вообще не было. Я вопросительно развел руки в стороны.
Я давно уже знал этот способ: когда не хочется врать, не хочется говорить "да" или "нет", надо вопросительно развести руки... пусть думают что хотят!
В тот же день мама, вернувшись с работы, вошла в комнату прямо в пальто. Когда она так стремительно, не задерживаясь в коридоре, проходит в комнату, я знаю, что ничего хорошего ждать не следует.
- Нам с папой ничего не присылали из школы? - спросила она.
Я попытался вопросительно развести руки... Но она повторила:
- Нам ничего не присылали?
- Что-то, кажется, было, - ответил я.
- Как это "что-то"? Ты не помнишь, что именно?
- Ах да! Вспомнил! Вам прислали открытки. Я их по рассеянности сунул в портфель. В тот день была контрольная работа и я как-то...
- Что, у вас теперь каждый день контрольные работы?
- Не каждый день. Но довольно часто. А вот и эти открытки... Пожалуйста!
Я протянул маме открытки. Но она даже не взглянула на них. Она не могла оторвать глаз от меня!
- Что же ты натворил, если так боялся нашего появления в школе?!
- Ничего я не натворил. И не боялся. Я просто забыл, и все.
- Но ведь там, говорят, висело объявление!
- Я на него как-то не обратил внимания...
- Забыл! Не обратил внимания! Это хуже всего. Потому что говорит о твоем равнодушии. Оно меня убивает! Неужели ты не понимаешь, какое удовольствие доставила бы мне встреча с друзьями? Которых я не видела столько лет!..
Мама, не снимая пальто, даже не расстегнув его, тяжело опустилась на стул.
- Ну хорошо... Мне ты не пожелал доставить радость.
Но подумал бы об отце! Неужели и он тебе безразличен?