- Так что случилось, Нычик?
- Стоит такая жара, - тихо сказал дегу. - Все дегу постоянно носят воду из реки, поливать наши огороды. А я давно не был у деревца. И оно стало засыхать. Я предал своего друга, Ушка. И мое деревце умирает от жажды. Край луга так далеко от реки, а я могу принести так мало воды!
Сове стало ужасно жаль Нычика и страдающее деревце. И тут ей в голову пришла идея.
- Ухух, подожди меня здесь, я сейчас приду! - воскликнула Ушка и поспешила к себе домой. Ушка даже немножко взлетала над землей, хотя крыло тут же начинало сильно болеть.
Дома стояли два легких ведерка из коры, в которых Ушка носила воду для своего маленького огородика с лекарственными растениями. Ушка взяла одно ведерко в клюв, другое - в крылья и поспешила обратно.
- Вот, наполняй ведра, - протянула она их Нычику. - Возьмешь одно в лапки и заберешься мне на спину. Я возьму второе и побегу с тобой к деревцу.
- Но Ушка, тебе же будет тяжело, - возразил Нычик. Ушка мотнула головой.
- Не спорь, Нычик! Мы должны спасти твоего друга! - решительно сказала она.
- Спасибо, - тронутый до глубины души прошептал дегу.
Они наполнили ведерки, Нычик взобрался Ушке на спину и, обхватив задними лапками и одной передней ведерко, другой лапкой уцепился за перья. И Ушка побежала. Она мчалась изо всех сил, иногда взлетая над землей и стараясь не обращать внимание на боль в крыле. А Нычик держался так крепко, что сводило пальчики на лапках. Казалось, луг никогда не кончится. Но вот показались скалы, макушки деревьев, а потом Ушка увидела маленькое поникшее деревце с пожелтевшими листьями. Она остановилась, Нычик, едва не расплескав воду, слез со спины совы и, подняв ведерко дрожащими от напряжения лапками, полил деревце.
Ушка тоже вылила воду из своего ведра. Волшебная вода побежала к корням деревца и то чуть дрогнуло листьями.
- Надо больше воды! - решительно сказала Ушка. И они с Нычиком побежали обратно к реке. И снова наполнили ведра, и снова побежали обратно. Ушка даже пролетела часть пути, но была вынуждена приземлиться - больное крыло так жгло от боли, что не было никаких сил лететь дальше. Дегу и сова снова полили деревце и, уставшие, сели возле него. Сначала ничего не происходило. А потом, прямо у друзей на глазах, деревце расправило ветки, листья наполнились силой, зазеленели и вот уже пышная молодая крона шумела над головой Ушки и Нычика.
- Деревце, ты живо! - обнял дегу своего друга. Ему показалось, что деревце качнуло ветвями в ответ. Дегу обернулся к подруге и увидел, что сове совсем плохо. Она гладила больное крыло другим крылом и тяжело дышала, закрыв глаза.
- Ушка! - бросился к сове Нычик. - Давай, я помогу тебе.
Дегу помог сове подняться и отвел ее в тень больших деревьев.
- Спасибо тебе, Ушка, - сказал дегу. - Ты помогла мне спасти моего друга, хотя тебе было тяжело. Прости, что из-за меня тебе теперь плохо. Жди здесь, я сейчас прибегу!
Ушка кивнула и тихо ухукнула.
Нычик со всех лапок помчался домой. Он знал, что у его мамы был запас корешков, которые помогали снять боль. Прибежав в нору, дегу бросился к кладовую, где мама держала все запасы. Но корешков, увы, не было.
Недавно сестра Нычика поранила хвостик, и, наверное, пока мама ее лечила, все корешки и закончились.
Дегу взял мешок, положил в него кувшин из скорлупы ореха с затычкой из мха - запас воды, который всегда был в норе у каждого дегу - выбежал из норы и, высоко подпрыгивая в траве, помчался направо, в сторону высоких кустов, что росли неподалеку от перекрестка четырех тропинок и колокольчиковой полянки. Все взрослые дегу и дегу-подростки были сейчас заняты поливом общих огородов. Нычик же бежал к маминому, за которым она ухаживала сама. Лечебные корешки тоже там росли.
Добежав до огорода, Нычик остановился. Высокие зеленые листья растений, маленькие, только проклюнувшиеся ростки, веселая россыпь желтых и оранжевых цветов - все это было заботливо прикрыто мамой Нычика от палящего солнца широкими лопухами. Нычик стал приподнимать каждый по очереди. Не то, не то, опять не то... Вот! «Когтистая лапка», так называла это растение мама Нычика.
Толстые стебли темно-розового цвета с лиловыми прожилками были горькими на вкус и ужасно тяжело перегрызались. Зато сок этих стеблей помогал затянуть ранки. А корни «Когтистой лапки», крепкие, длинные, глубоко-глубоко враставшие в землю, и были теми самыми лечебными, обезболивающими корешками. Обычно мама Нычика разрывала землю вокруг «Когтистой лапки», а затем специальной лопаткой выкапывала растение, обрубала ему корешки, а стебель надрезала так, чтобы сок стек в деревянную мисочку. У Нычика не было ни лопатки, ни мисочки, ни времени сделать все как надо. Он быстро-быстро разрыл землю, до самых корней «Когтистой лапки», надгрыз жесткий корень в двух местах, а потом схватился за него, уперся лапами и потянул на себя изо всех сил. Корешок никак не хотел отрываться и Нычик упал на спину, больно ударившись. Вскочив обратно на ноги, он снова надгрыз корень, и снова, обдирая ладошки, потянул на себя. И опять упал. Маленький дегу продолжал грызть, тянуть, падать и подниматься до тех пор, пока, наконец, заветный корешок не оказался у него в руках. Тогда Нычик положил корень в мешок, взял мешок в зубы и изо всех сил, не обращая внимания на ссадины на лапках, побежал к Ушке.