Ирина Геннадьевна без чувств обвисла на руках у Егора.
– Ранена? – только и спросил он у охранника.
– Да нет, обошлось, – задыхаясь, ответил тот, все еще не отводя ствола пистолета от поворота коридора. – Давай наверх!
Наверху женщину посадили на колченогий стул, случившийся очень кстати, и дядя Саша захлопотал над ней, приводя в чувство.
– Сволочь какая! – ругался Василий Степанович. – К нему по-человечески, с добром, а он – стрелять. Ну, погоди, я тебе устрою сейчас, покажу школу верховой езды! Александр Иванович, они как, в темноте видят?
Дядя Саша несколько секунд непонимающе смотрел на охранника, соображая.
– Н-нет, кажется нет…
– Ну и отлично. Ждите меня здесь. – Он осмотрел свой пистолет, щелкнул выключателем, погасив свет в подвале, и, как привидение, скользнул по ступеням вниз. Егор даже не успел предложить себя в помощники.
Что и как происходило в подвале – осталось тайной. Но спустя минут двадцать из темноты послышался крик Василия Степановича:
– Свет!
Егор нажал на клавишу, вспыхнули лампы, и вскоре в проеме двери появился охранник, толкавший перед собой как-то неестественно сгорбившегося «зайца».
– Вот он, получите!
«Заяц» был так себе. Не очень большой, Егору по грудь, но достаточно высокий, чтобы понять, что взрослый. При захвате Василий Степанович, очевидно, повредил ему руку, и теперь «заяц» придерживал ее другой рукой под локоть.
Испуганным он не выглядел, разве что немного ошеломленным схваткой в темноте и неожиданным пленом. Не казался «заяц» и особенно агрессивным. Так, немного подросший приемыш дяди Саши.
Охранник показал оружие инопланетянина.
– Серьезная пушка, мощная. Там стена, в которую он пальнул, когда по Ирине стрелял, до сих пор светится. Остывает.
Да, пистолет «зайца» не походил на парализатор, который Егор видел однажды. И от сознания смертоносности этого оружия пришло ощущение опасности самого «зайца». Смог же он выстрелить в безоружную женщину, шедшую к нему для переговоров!
– У вас наручников нет? – неожиданно даже для самого себя спросил Егор у Василия Степановича.
– Нет, – охранник усмехнулся. – Да они сейчас и не понадобятся. Он в себя теперь не скоро придет – я его жестко брал.
Егору почему-то стало стыдно за свой вопрос. Чтобы скрыть неловкость, он повернулся к дяде.
– Ну что, тот это, что был в «тарелке»? Или другой?
Дядя Саша пожал плечами.
– А черт его знает. Я ведь только ребят могу различать. А того и видел-то несколько минут, пока вытаскивал наружу.
– Ничего, – обнадежил охранник. – Допросят и во всем разберутся: тот или не тот.
Ирина Геннадьевна вдруг подала голос. Румянец уже вернулся на ее лицо. Она вновь была начальником.
– Никаких допросов. Нужно попробовать договориться.
– Да, – ядовито сказал охранник. – Он в нас стрелять будет, а мы с ним в дипломатию играть.
– Вот именно – в дипломатию. Вы что, не понимаете, какой уникальный шанс нам выпал? Да если мы сумеем договориться, проблем с детьми будет в десять, нет, в сто раз меньше!
Василий Степанович беспомощно развел руками и отошел в сторону.
– Ира, а если он по-русски не понимает? – спросил дядя Саша.
– Ничего, Александр Иванович, как-нибудь договоримся. – Голос Ирины Геннадьевны звучал весело и уверенно. «Быстро же она оправилась», – подумал Егор.
Однако договариваться не пришлось. Они все еще находились у входа в подвал, в небольшой комнате, образованной поворотом коридора. И вдруг через комнату метнулась какая-то тень, а затем раздался голос, полный напряжения и страха:
– Не трогайте его! Руки вверх!
Егор обернулся. Прямо на них смотрел ствол инопланетного оружия, и держал это оружие один из «зайчат».
6
Василий Степанович хлопнул себя по карману пиджака, из которого только что торчала рукоятка захваченного в бою пистолета, и выругался. «Однако у них и реакция, – подумал Егор, медленно поднимая руки. – Никто и сообразить не успел, а он уже оружие выхватил. Дурацкое положение».
Рук не поднял только дядя Саша. Вообще, сегодня у него был день сплошных потрясений. Сначала открытие существования взрослого «зайца», потом операция захвата со стрельбой, а теперь самое ужасное – его приемный сын целится в него же из пистолета. Есть от чего впадать в ступор.
«Зайчонок» и сам был напуган. Оружие просто плясало в его руках. И, совершив то, что совершил, он теперь не знал, как быть дальше.
Первым опомнился Василий Степанович, которому по должности полагалось чувствовать себя в критических ситуациях, как рыба в воде. Не опуская рук он заговорил, одновременно мягкими, незаметными движениями сдвигаясь в сторону.
– Спокойно, парень, не дури. Ничего страшного не произошло. Все живы, все здоровы. Ты только поосторожнее с оружием. Выстрелишь ненароком, а потом сам жалеть будешь. Ну, давай поговорим.
«Зайчонок» поднял оружие, направив ствол над головами людей, почти в потолок. Сверкнула молния, раздался уже знакомый резкий короткий свист, сверху посыпалась штукатурка, а на стене появилось круглое ярко-желтое пятно. Все отшатнулись назад.
Напряжение разрядилось само собой. Самый большой эффект выстрел произвел на «зайчонка». Он выронил пистолет и закрыл глаза руками. Взрослый «заяц» дернулся было, но охранник, и тут не потерявший хладнокровия, грозно сказал: «Куда?!», и, нагнувшись, сам поднял оружие. С интересом осмотрел его и засунул теперь уже за пояс, под пиджак. Для верности.
Несколько секунд царила тишина. Слышно было только, как потрескивает остывающая стена. Потом взрослый «заяц» глухо и со странным, непривычным акцентом, сказал:
– Если мне дадут воды, я готов отвечать на вопросы. – И что-то добавил на своем языке, обращаясь к «зайчонку». Может быть, успокаивал.
Все действие переместилось в кабинет Ирины Геннадьевны. Был он достаточно просторен, чтобы поместиться всем с большими или меньшими удобствами. Сама Ирина Геннадьевна, забрав немного успокоившегося «зайчонка», которым оказался Серый Волк, самый старший из всех, пошла укладывать спать остальных. Она пообещала и Денису найти кровать, поскольку обстоятельства складывались так, что ему и Егору приходилось сегодня ночевать в пансионате.
Василий Степанович, оставив Егору свой пистолет («Наш надежнее»), сходил в дежурку, доложил обо всем начальству и, получив надлежащие санкции, принес диктофон. «Через часик люди подъедут. А пока предварительно потолкуем», – сказал он.
«Заяц», баюкая свою поврежденную руку, держался вполне достойно. Выпил два стакана предложенной «Славяновской», устроился в кресле и заявил:
– Спрашивайте.
Вопросы в основном задавал Василий Степанович, так вроде бы по штатному расписанию полагалось. Но иногда спрашивал и Егор. Дядя Саша тяжело молчал.
Картина получалась следующая. «Заяц» действительно был пилотом с того корабля, что упал в лесу под Николеньками. Придя в себя уже снаружи, и не обнаружив детей, он, напрягаясь из последних сил, пополз в лес. Причин тому было две. Во-первых, корабль был сильно поврежден и сам мог взорваться с минуты на минуту. А, во-вторых, существовала опасность уничтожения его с воздуха, с корабля противника. Что и произошло. К счастью, «заяц» успел отползти достаточно далеко, и взрывом его не задело. Но ранен он был все-таки достаточно серьезно, и тут ему пригодилась одна особенность «заячьего» организма. Попав в неблагоприятные условия, или будучи ранен, он как бы «закукливается», впадает в нечто вроде летаргического сна. И может оставаться в таком состоянии достаточно долго. «А если в открытом космосе?» – поинтересовался Егор. «И там тоже», – ответил «заяц».
Причем, находясь в этом сне, организм, тем не менее, регенерируется, частично устраняет повреждения. Так вот этот «заяц» и закуклился и пробыл в этом состоянии больше года. «И никто за это время на вас не натолкнулся?» – уточнил Василий Степанович. «Это трудно объяснить. Мы как бы сливаемся с природой и не отличаемся от нее». Егор подсказал: «Мимикрия». «Да?» – с сомнением качнул головой охранник.