— Да ну?! — не поверил Игорь. — Совсем, что ли, не танцуете?
— Иногда. И только с женой. С другими женщинами стесняюсь, — признался Брянцев.
— А жена у вас, случайно, не артистка?
— Ты знаешь, нет! — улыбнулся Брянцев. — Бьюсь об заклад: за твоим вопросом что-то кроется!
— И не мечтала о сцене? — продолжал допытываться Игорь, краснея от смущения.
Брянцев развел руками.
— Может, и мечтала, но я об этом ничего не знаю.
— Счастливый вы человек!
— Возможно… — Брянцев взглянул на часы. Для полного счастья ему не хватало Полуниной. А она не приходила.
— Моя Танюшка вообразила себя актрисой, и это плохо кончилось, — с печалью на лице вымолвил Игорь, катая в ладонях карандаш. — Полгода живем врозь…
— Полгода — это серьезно, — посочувствовал Брянцев. — И ты по-прежнему не хочешь, чтобы она воображала себя актрисой?
— Не хочу! — Игорь швырнул карандаш на стол. — Но недавно я понял, что готов пойти на компромисс…
— Вот и скажи ей об этом!
— Не хочет она разговаривать. Бросает трубку.
— Это худо. Ну, тогда напиши ей.
— Не умею я писать письма… Это как вам, наверное, танцевать.
— Хм… — Брянцев задумчиво поморгал. — Ты, что, в армии не служил?
— С чего вы взяли? Естественно, служил!
— И неужто не писал из армии девчатам?
— Как не писал! Но это же совсем другое: им, как ни напиши — сойдет. А которая, если не ответит, — ну, подумаешь!.. Вообще-то я пробовал написать Танюшке. Написал и порвал.
— Духу не хватило отправить, что ли?
— Не в этом дело. Пишешь вроде как с душой, а глянешь — там одни слюни. Аж противно.
— Слюней не надо, — согласился Брянцев. — В таких случаях надо попроще: как живешь, как служишь. Вспомни какой-нибудь случай из вашей совместной жизни. Что-нибудь такое, что при всем желании никогда не забудешь. Хорошее такое. Было?
— Надо вспомнить…
— Нет, не надо копаться в памяти! Сразу ответь: было?
— Ну, было: как она на свидание ко мне летела…
— Вот и вверни между строчками. Глядишь, прочитает и сама что-нибудь вспомнит. Тоже хорошее. А вспомнит, так непременно и задумается.
— Она тогда на практику в Серов уехала, — пустился Игорь в воспоминания. — А мы с ней…
Однако Брянцев его остановил:
— Не рассказывай ничего сейчас, а то выговоришься раньше времени. Это сразу на бумагу надо, единым духом! И не откладывай, сегодня же сядь и напиши!
Ответить Игорь не успел: зазвонил телефон, и на проводе оказался Горелов.
Далекий, как из подземелья, голос:
— Есть информация!
— Володя, говори громче! — крикнул Брянцев. — Тебя почти не слышно!
— Есть фамилия, адрес! — прокричал в ответ Горелов, срывая голосовые связки. — Недавно оттуда! Все. Еду!
— Володя, погоди! Езжай сейчас в «Эльдорадо». Мы тут с Игорем вдвоем загораем.
— В чем дело?
— Вот и узнай.
— Понял.
В четверть одиннадцатого на связь вышел Первушин.
— Задание выполнено, — доложил он. — Объект служил в моей конторе. Вычистили.
— Очень интересно! А сейчас, Пал Иваныч, загляните домой к нашей знакомой. Спросите, почему не явилась на свидание. А то цветочки вянут.
Часа через полтора подъехал Горелов и сообщил сногсшибательную новость: с сегодняшнего дня Полунина считается в очередном отпуске. Несколько дней назад приобрела две путевки в Сочи и вчера вылетела туда с подругой. Что за подруга — выяснить пока не удалось. Позднее и Первушин подтвердил: да, Полунина уехала отдыхать на юг.
Чего угодно мог ожидать Брянцев, но только не этого.
Тот самый Гера
Его звали Германом Игоревичем Щегловым. Проживал он на улице Ильича вместе с родителями. Холост. В июне этого года вернулся из мест не столь отдаленных. Пока нигде не работает. В свое время отслужил в армии и с блестящей характеристикой («трудолюбив, исполнителен, дисциплинирован, морально устойчив, военную тайну хранить умеет, делу КПСС и Советскому правительству предан…») был рекомендован в органы МВД.
Прослужив в милиции четыре года, он был уволен по ходатайству товарищеского суда «за злоупотребления служебным положением и действия, порочащие честь и достоинство работника милиции». В решении товарищеского суда приводился, например, такой факт: будучи дежурным по камерам временного содержания и самолично производя обыск задержанной гражданки «Щеглов предложил ей вступить с ним в половую связь, пообещав содействовать ее освобождению, а в случае отказа угрожал отправить в тюрьму». Как явствовало из заключения экспертов, Щеглов своего добился. Однако слова, данного гражданке, оказавшейся крупной мошенницей, не сдержал, и она из тюрьмы настрочила на него жалобу.