— Можно?
Увидев вошедшую в кабинет женщину, Брянцев опешил:
— Вы?..
Квасова тоже удивилась:
— Что ли знаете меня? Вроде судимостей не имею.
Брянцев доброжелательно улыбнулся:
— Тем не менее, мы встречались. Присаживайтесь!
Именно Квасову он видел в тот день, когда впервые взял в руки дело Полунина. Во дворе дома, где проживал потерпевший.
Сейчас она, причесанная, накрашенная, в фирменной ветровке апельсинового цвета, нисколько не походила на «опойку». В подведенных тушью глазах сквозь напускную браваду виделись смятение и настороженность.
— Митрофанов, конечно, рассказывал о нашей беседе? — поинтересовался Брянцев.
Квасова погладила обшлаг ветровки красной, как с мороза, рукой с коротко обрезанными белесо-голубыми ногтями. Опустив глаза, молча кивнула.
— Как вы считаете: он все показывал правильно?
Хмуря брови, Квасова продолжала смотреть под ноги. Затем бросила на следователя быстрый, исподлобья, оценивающий взгляд.
— Крутил, крутил, только запутал вас, — проговорила с усмешкой.
— Теперь вам распутывать?
— Придется, ничего не поделаешь, — и, поджав губы, задумалась.
Выждав немного, Брянцев напомнил ей о себе:
— С чего мы с вами начнем?
— Сейчас… — тихо, почти шепотом, обронила она и приложила к груди обе ладони. — Сердце что-то закувыркалось… Вы будете записывать?
— Потом. Вместе запишем. Хотите закурить? — он достал из ящика стола нераспечатанную пачку, раскрыл ее и протянул Квасовой.
Трясущимися пальцами она вытянула сигарету, достала из кармана юбки зажигалку, закурила и сделала несколько глубоких затяжек.
— В общем, не девятого это было, а десятого.
— Что именно?
— Десятого Леша эту чашку разбил.
— Как его угораздило, интересно?
— Пьяный был, ухватился неловко. Мне кажется, Герман не подавал повода… Леша нечаянно ее разбил. Чашку.
— А почему убежал на кухню?
— С пьяного что взять? Надя, значит, ругать его стала за чашку, больно уж красивая была, от дорогого сервиза. А Леша, видно, обиделся и убежал.
— А что Надежда Васильевна?
— Она… Герман спросил: «Чего это твой?». А она отмахнулась и — на три буквы. Весь день, сказала, бесится, только настроение всем портит. Потом слышим: наружная дверь хлопнула. Алик вышел посмотреть, вернулся и сказал, что Леши нигде в квартире нет. Надя опять: «А пошел он на… Совсем бы куда-нибудь провалился!». Но все же попросила Алика посмотреть во дворе. Он сходил, но нигде Лешу не увидел. Мы еще немного посидели, посмотрели телевизор и ушли. Вместе с Германом.
— Вы ничего не путаете? — спросил Брянцев. — Нам известно, что Герман тогда задержался у Полуниных.
— Нет, он вместе с нами вышел, — повторила Квасова, полуприкрыв глаза, но тут же открыла их и поискала, куда бросить дымящийся окурок. — Можно, еще одну возьму?
Брянцев принес с другого стола пепельницу, вырезанную из пивной баночки.
— Еще что ваш Алик напутал?
— В ту ночь, когда Лешу убили, он не просыпался, — Квасова прикурила от окурка и бросила его в пепельницу. — То, о чем он вам говорил, было в предыдущую ночь, — она смущенно хихикнула. — Взял и разбудил меня…
— А в ту ночь не просыпался?
— Нет.
— И никуда не выходил из квартиры?
— Нет.
— И не курил у окна, под форточкой?
— Нет.
Но пальцы ее, в которых была зажата сигарета, ходили ходуном, и она не сразу сумела поймать мундштук трясущимися губами.
Брянцев достал из кармана пиджака алюминиевый цилиндрик, вытряхнул на ладонь таблетку и предложил свидетельнице:
— Валидол. Успокаивает.
Квасова бросила таблетку в рот, разжевала и проглотила.
— Где и когда вы познакомились с Германом Щегловым? — спросил Брянцев.
— В самом начале августа. В наркологии, — сразу ответила Квасова, словно давно ждала этого вопроса. — Мы с Аликом сидели на скамеечке возле отделения, а тут Коля Ястребков подошел с каким-то незнакомым мужчиной. Я даже немного загляделась на этого мужчину: симпатичный, думаю, какой. Похож на американского киноартиста Майкла Дугласа. Они с Колей подсели к нам и попросили взаймы три рубля. Алик дам им. В это время подошла Надя. Спросила про Лешу. Мы не знали, где он. Последнее время он часто убегал из отделения и где-то напивался.
В общем, Надя сильно расстроилась и сказала: «Видать, никакое лечение ему уже не поможет!». И меня тут же уколола: дескать, такая молодая, а уже лечишься!
— Еще о чем говорили?
— Да так, обо всем помаленьку. Надя сказала, что у нее скоро отпуск. Собиралась, дескать, вместе с мужем поехать на юг, а теперь все так оборачивается, что одной, видно, придется ехать. И предложила нам с Аликом составить ей компанию. Ну, мы только посмеялись.