Надо сказать, к приезду в Фарлион мы подготовились основательно. Я изменила Знак, скрыв его под простеньким заклятием (спасибо Гору – подсказал что делать, а Лин добросовестно исполнил), и изменила его отпечаток у шейри, чтобы ни одна собака на нас теперь даже не гавкнула. Однако когда мы научилась по-настоящему прятать его дейри, вот тогда и вздохнули с облегчением. Потому что теперь Лину не грозило быть узнанным, а у меня больше не было шансов получить несправедливое обвинение в чернокнижии.
С крыльями его тоже определились: днем Лин развеивал их, превращаясь в самого обычного скакуна, а ночью, когда его силы, как у всякого демона, начинали постепенно расти, отращивал заново. Причем после того, как я усилила нашу связь, а Лин набрался опыта, то стал делать это за считанные мгновения. И порой пугал даже меня, когда на полном скаку спрыгивал с какого-нибудь обрыва, чтобы в свободном падении внезапно выпростать из пустоты, а потом развернуть свои громадные крылья.
Но у нас возникла другая проблема: в Фарлионе мы планировали задержаться надолго, поэтому предполагалось длительное и плотное общение с рейзерами. Более того: чтобы не слишком выделяться и оправдать свой интерес к нежити, самым логичным для меня было бы вступить в гильдию. А это означало, что я буду у всех на виду. Ночевать в Хароне – самоубийство, а значит, мне как минимум придется ночи проводить внутри городских стен. В каком-нибудь трактире или в местном варианте общаги, которая, вполне возможно, предоставляется молодым рейзерам в качестве этакого аванса, пока они не разбогатеют достаточно, чтобы обзавестись собственным жильем. А я на данный момент была не только «начинающим и молодым», но еще и поиздержаться успела, поэтому на одноместный люкс в здешнем «хилтоне» могла точно не рассчитывать.
Куда ушли заработанные деньги, догадаться несложно: львиная доля моих сбережений уплыла в руки кузнецов и торговцев, у которых пришлось заменить испоганенную кахгаром броню. А поскольку шило на мыло менять было не с руки, то и броню я брала по максимуму – сложную, пластинчатую, хорошей длины и самую легкую, что нашлась в наличии. Остальное ушло на новую одежду (из-за Хаса все мои запасы закончились), сапоги (по которым дрянная скотина кахгар успела пройтись своими кривыми тяпками), а также на новый шлем, плащ, куртку и, конечно же, подшлемник, с помощью которого я намеревалась прятать лицо.
Над этим вопросом мы думали долго, потому что закрытая физиономия доставляла неожиданно много проблем. И шлем с нее не снять, и поесть нормально нельзя, и воды глотнуть – целая проблема… Не сбегать же мне в свою комнату всякий раз, когда наступит время обеда? И не кушать же в шлеме, протискивая туда ложку? А воду как пить? А людям, наконец, что говорить? Что я морду боюсь показать? Нет уж. Хватит с меня сложностей.
Как ни странно, ответ подсказала собственная память, когда мы разговорились с Тенями на тему солдат в моем родном мире. По этому поводу я вспомнила и армию, и полицию, и французский легион. А потом увлеклась рассказами о спецназе и вот тут-то, как говорится, меня неожиданно осенило. Потому что приемлемый выход все время маячил под самым моим носом, а я столько времени мучилась, не зная, как совместить нужное с полезным.
В итоге мы с Лином заглянули в первую попавшуюся деревеньку. Озадачили этим вопросом симпатичную дочку старосты. Честно заплатили ей за работу и все три дня, пока она корпела над спицами, охотились в окрестных лесах, где вздумала обосноваться небольшая стая тикс.
Когда девчонка закончила, с изрядной долей сомнения протянув мне вязаную черную шапочку из тонкой шерсти местных овец, я просияла и едва не расцеловала юную мастерицу. Она как угадала мои пожелания, совершенно правильно сделала в ней одно широкое отверстие сверху – для глаз, через которое мне ничто не мешало смотреть, и еще одно небольшое внизу – для рта. Благодаря чему я теперь и поесть могла нормально, и эля глотнуть, если приспичит, и закурить… Ну, в смысле курить мне не надо, это я так, для красного словца. Но главное – чудо-шапочка плотным чулком закрывала мои пушистые волосы, позволяя не опасаться, что они в самый неподходящий момент выбьются из-под шлема.