Ермолкино.
Телефон вдруг начал разоряться, но мне сейчас было не до него. Пришлось повернуть направо; еще вчера, изучая дорожный атлас, я выяснил, что без круговой тут не обойтись — сунуться некуда, разве что в поле. Колеса вновь встали на твердое покрытие, хоть это радовало. Обогнав пару автомобилей, я выровнял машину, набрал соответствующую этому участку скорость и снял телефон.
Вновь незнакомый тип.
<Ястреб>: В Новой Васильевке осторожно. Сразу сворачивай налево, на грунтовку. Если поедешь по дороге, вернешься чуть ли не обратно.
Эх, Блондинка! Уж не нарочно ли ты выискивала на карте такие места? Кстати говоря, именно этот район напрочь выпал из моей памяти, я ни черта не помнил, куда тут нужно рулить. Я точно знал, что мне нужно добраться до деревни Аксеново, и это будет концом наиболее сложной части пути, поскольку дальше до самой Уфы идет прямая дорога.
Кое-как достав сигарету, я прикурил. Интересно, Блондинка курит на ходу? Или она достаточно умна, чтобы потерпеть до финиша?
Ястреб оказался толковым помощником ровно наполовину. Свернув, как мне было велено человеком, производящим впечатление сведущего, налево, я оказался на грунтовке. Проблема в том, что сама грунтовка тоже раздваивалась: одна ветка шла прямо, другая вела правее.
Какую? Сверяться по карте? Тормозить? Я решил рискнуть. Надо быть кретином, чтобы думать, будто все пройдет гладко, без риска. Коротко поколебавшись, я двинул автомобиль прямо.
Вновь грунтовка, вновь пыль до небес. Все равно здесь невозможно было разбежаться по максимуму. Продолжая вести машину, я взял карту, развернул ее в нужном месте, положил ее на руль, одним глазом следя за дорогой.
Чудеса какие-то, мне опять повезло! Возьми я правее, я бы тоже выехал куда нужно, но пришлось бы делать ощутимый крюк, а крюк на грунтовке все равно что спущенное колесо. Черт! Я поплевал через плечо и прикусил язык. Не хватало еще накликать беду.
Воздвиженка.
В следующую секунду мое сердце остановилось. Такого небывалого ужаса мне не приходилось испытывать. Выбравшись с грунтовки на ладную дорогу с твердым покрытием, я привычно нарастил скорость до 100 км/ч, продолжая придавливать на газ сильнее. В этот момент прямо передо мной возник обрыв.
Я врезал подошвой по тормозам и выкрутил руль. Шины завизжали, машина пошла юзом, и если в прошлый раз я испытал ужас, когда колеса оторвались от земли, то тогда я просто не знал, что такое настоящий ужас. Я летел к обрыву, уже боком, а обрыв, повинуясь аномальным законам дорог, несся мне навстречу. Я услышал чей-то крик, на минуту полностью заглушивший звуки музыки в салоне. Это вопил я сам.
А потом автомобиль вдруг замер. Я не знаю, как это вышло. Машина замерла, а до обрыва оставался еще добрый метр.
Я вырубил зажигание. Я знал, что теряю время, но мне было плевать. Руки ходили ходуном, сердце клокотало где-то в горле. Минуту я пытался прикурить сигарету. Мне удалось это лишь после того, как я правой рукой схватил левую, в которой держал зажигалку. Я затянулся, потом, одновременно выпуская дым из ноздрей, затянулся еще… и еще… Я сосал эту сигарету, высасывал дым, как наркоман. Постепенно в голове прояснилось. Я понял, что произошло. Крутой поворот, и я проморгал знак. Я просто просмотрел его в запале, надо полагать, он был где-то за спиной. Или его не было. Или он был просто незаметен.
Мимо меня протрясся молоковоз. Водитель с неудовольствием оглядел мою раскоряченную поперек дороги тачку, но не стал бибикать в гневе, просто объехал. Мир тебе, аксакал. Кати дальше.
Ожил телефон. Я прочитал sms-ку.
<Ястреб>: За Воздвиженкой крутой поворот.
Почти своевременно, твою мать! Я вошел в «меню» телефона и со злости заблокировал этого абонента. Но тут же, поразмыслив, снял блокировку. Хреновый он помощник или нет, но дороги тутошние он знает. Мало ли что еще ждет впереди.
Я подумал о Блондинке. Несмотря на то, что она назвала мне свое имя, я продолжал в мыслях называть ее так. Где она сейчас? Несется по дороге? Или вот так же стоит у обочины, куря сигарету за сигаретой, пытаясь унять дрожь? Нестерпимо захотелось ей позвонить, но я знал, что этим испорчу всю игру.