Пробежка по Льду

Глава 17. Брошенные земли.

Мы шатались по одному из переулков, абсолютно выдохшись из сил, не чувствуя собственных конечностей. Я изнемогал от головокружения, и мой рюкзак лишь усугублял ситуацию, своим грузом будто тянув мою спину к снежной поверхности.

Я дрожал от холода, однако мы со своим напарником тащились по ледяной улице. Я устал, но придавал всю оставшуюся энергию, чтобы двигаться, поднял голову и скорчил лицо, но шёл и шёл дальше.

Я старался дышать как можно реже, чтобы пропускать к лёгким меньшее количество холодного воздуха, но боль сковывала меня, и, чтобы её приглушить, я желал дышать в несколько раз быстрее, хотя это бы лишь мне навредило.

Спустя неизвестное мне количество мгновений по харизматичному щелчку пальцев сопровождавщий меня человек выдохнув "останки" тёплого воздуха упал в обморок.

Простонав от накаливания ситуации, я взял друга за капюшон и, чуть ли не рыдая, пошагал как можно проворнее к первому попавшемуся из зданий.

Когда я подошёл к одной из дверей жилого дома, я тоже почувствовал безграничную усталость и всем грузом своего тела упал прямо на деревянную дверь, что не дало мне возможности закрыть глаза. Та, спустя пару мгновений под моим весом затрескалась и пала в помещение дома.

Я приподнялся и, снова потащив Макса, застонал от того, что я принялся заледеневшими пальцами под тостым слоем варежек ими двигать. Это отняло у меня немало сил, и, опиравшись боком о стену узкого коридора, я стал пытаться передвинуть ноги дальше, но они не поддавались – как и руки – примёрзли. Тогда, я, до конца отчаявшись, начал думать, что мне и моему напарнику придёт конец, и мы были в безвыходном положении.

Вскоре я понял, что этот дом так же пуст, как и остальные. Я чуть ли не вскрикнул от боли и холода, но потащил своего друга дальше. Я не без труда поднял его на диван и сам упал на кресло. Вскоре я потерял сознание.

В моих сновидениях я заметил, как иду по безлюдной улице поздной ночью, и тут все уличные фонари прекращают работать, но я продолжаю идти. Вскоре я вижу скопления тьмы, которые начинают расширять свои владения, тем самым покрывая собой многие места посреди улицы.

Я не управлял своими ногами, и, словно я попал в чужое тело, шёл по темнеющему с каждой секундой переулку.

В конце концов мрак добрался до и моего тела. Я ощутил внутри себя облегчение и в то же время боль. Боль, которая сковывала все суставы и мышцы. Боль, которая призывала меня убивать и чувствовать ярость, злость. Я перестал чувствовать себя, в то же время крича от прихлыстнувших страданий. Мой крик сочетал в себе ярость и облегчение, боль и... смерть. Из меня высасывали все чувства и эмоции, всю кровь и воздух. Он растворялся в глубине омертвляющего мрака и нёс смерть, несравнимую ни с чем. Лишь смерть давала жизнь и в то же время несла страдания.

Я проснулся и пришёл в чувства, поняв, что я снял капюшоны и шапку и принялся сдирать с ещё не морщинистой головы немного поседевшие волосы. После этого я всё поправил и оглядел комнату. Все её стены были в почерневшей крови, а на потолке кровью была нарисована улыбка. Я моргнул, и тут всё исчезло.

Я затрясся от страха, но пришёл в сознание от пристального взгляда приятеля. Тот смотрел на меня и сказал какую-то фразу, на которую я не задумавшись ответил. Тот, почесав затылок, снова лёг на диван и уснул.

Я же, в свою очередь, после того сновидения ни разу не сомкнул глаз за весь вечер и ночь и смотрел в запылившееся окно.