— Это все не имеет значения, — отмахнулся генерал, — Я повторюсь, полковник. Только из уважения к тебе и уж точно в последний раз. Я хочу найти Селеверстова. Сегодня и живым.
— Ладно, ладно, генерал, — примирительно закивал Завьялов, давая понять, что принимает доводы начальника и не собирается больше тратить время на споры и возражения. Но вот еще одно сомнение у него оставалось, и он не преминул его высказать, — Ты не думаешь, что это может занять слишком много времени? Одному Богу известно, где он ошивается. Он может чисто физически не успеть даже приехать в Москву до следующего утра.
— Ты говоришь правильно, полковник, — Бородин ткнул в собеседника тяжелым пальцем, — Но, во-первых, это запасной вариант. Во-вторых, вдруг, он сможет помочь нам на расстоянии. Подкинуть дельную идею или сдать один из своих контактов. А в-третьих, как знать… Может быть, он окажется ближе, чем ты себе представляешь.
Константин Федорович подумал пару секунд, потом молча кивнул. Достал свой ультрафон и быстрыми движениями набрал текстовое сообщение. Он принадлежал к поколению, которое выросло, держа в пухлых ручках смартфоны. И он по сей день с огромным удовольствием использовал их в своей работе, не забывая, естественно, делать поправку на режим безусловной секретности, в котором ему приходилось жить и работать в Наногороде. Кроме того, текст на виртуальной клавиатуре он набирал быстрее любого подростка, и, в отличие от них, не позволял себе брезговать знаками препинания. В строку адресата он на память ввел номер, полученный им от Альберта четыре года назад. Саму записку Завьялов сжег тем же вечером.
Отправив послание и спрятав ультрафон, полковник посмотрел на директора АТБ. Посмотрел чуть внимательнее, чем раньше. И теперь отчетливо увидел, что Александр Николаевич Бородин очень сильно переживает. Его продолговатое лицо было покрыто сеткой морщин, кожа пропиталась пепельным оттенком, а пальцы, лежавшие на столе, едва заметно подрагивали. Видеть генерала таким было неприятно.
— Если Альберт отзовется, — решил побыстрее вернуть разговор в прежнее русло Завьялов, — Как мне взаимодействовать с группой Каспера? Какой статус получит он?
— Если он появится, — директор немного подобрался, — Ты — полноправный участник группы. Для Альберта — взаимодействие с ней в режиме неограниченного запроса информации с приоритетом «Альфа».
— Что с его личным номером?
— Он сохранен за ним, конечно, — как что-то абсолютно очевидное озвучил генерал, — Двузначный агент остается таким даже на пенсии.
— Значит, двадцать восемь, — кивнул полковник, — Что с оружием, и режимом секретности?
— Протокол «Сеул». И для тебя и для Альберта, — грустно улыбнулся генерал, — не время для обходительности.
Полковник снова понимающе кивнул. Протокол «Сеул» предполагал, в том числе, что он может открыто носить оружие, стрелять на поражение. А самое главное, работник АТБ, действовавший в режиме этого протокола, мог не стесняясь демонстрировать свое служебное удостоверение. Вид такого удостоверения зачастую оказывался более убедительным, чем черный зрачок «Глока». В Москве было сложно найти человека, который не знал бы и не побаивался АТБ. Агентства, которое пока еще продолжало являться самой могущественной и опасной силовой структурой в мире. По крайней мере, до следующего утра.
— А что если… — вдруг спохватился Завьялов, — Что, если он захочет получить что-то в обмен на свое сотрудничество?
— Просто дай ему это! — фыркнул директор агентства, — С бюджетом у нас, слава богу, порядок.
— Ладно, генерал, — визитер хлопнул ладонями по ручкам кресла, — Я сделаю, что смогу.
— Сделай, полковник! Ты уж сделай! — с чувством проговорил Бородин.
Они замолчали. Двое неприметных, как и большинство сотрудников агентства, взрослых, почти пожилых мужчин, в ладных костюмах и незапоминающихся галстуках. Каждый подумал о своем, вдыхая идеально откондиционированный воздух.
— Как бы он не ответил, — нарушил, наконец, молчание хозяин кабинета, — у тебя, я полагаю, есть пара часов. Я подумал, что в такой ситуации не будет слишком большой вольностью разрешить тебе увидеться с дочерью. Я уже послал за ней.
Что бы ни двигало генералом при принятии такого решения, Завьялов не мог не почувствовать толчка благодарности. Сердце резко ускорило ритм, по животу растеклась невесомость.
— Спасибо, генерал! — искренне поблагодарил он, — Действительно, спасибо!
— Да ладно тебе, полковник, — шеф отмахнулся от благодарности, — одному богу известно, что тебе предстоит пережить в ближайшие дни. Что нам всем предстоит пережить…