Наконец, мы затронем более подробно вопросы, относящиеся к современному пониманию физиологической основы «бессознательного» и к теории отношений между сознанием и неосознаваемыми формами высшей нервной деятельности, поскольку именно здесь особенно четко выступает разграничительная линия между идеалистическим и диалектико-материалистическим пониманием интересующих нас проблем.
На заключительных же страницах книги мы подведем итоги длившихся долгие годы дискуссий о природе «бессознательного» и сформулируем некоторые соображения по поводу перспектив дальнейшей разработки этой важной и сложной проблемы.
Таковы задачи нашего дальнейшего изложения.
Теперь мы попытаемся подробнее охарактеризовать формирование представлений о «бессознательном» на ранних этапах истории этой проблемы. Мы остановимся на концепциях, которые складывались в западноевропейской философии и психологии в период, на много опередивший создание теории фрейдизма, и проследим течения, которые сосуществовали одно время с идеями психоаналитической школы, чтобы в дальнейшем в этих идеях раствориться или перед ними отступить.
Мы хотели бы показать, что все это движение мысли долгое время не имело характера подлинного развития идей. Оно сводилось скорее к формулировке некоторых основных вопросов, постановка которых по разным поводам изменялась. Только в конце XIX века в нем проявляется тенденция к использованию экспериментальных методов и клинического наблюдения.
Представление об активности, которая одновременно является и психической, и неосознаваемой, долгое время оставалось совершенно чуждым европейской философии. Еще Descartes и Locke утверждалась прямо противоположная точка зрения, более приемлемая для обычного понимания— понимания с позиции «здравого смысла»: «...иметь представления и что-то осознавать, это одно и то же» (Locke. Опыт человеческого разума, II, гл. 1, §9). «О протяженном теле без частей можно думать в такой же степени, как о мышлении без сознания. Вы можете с таким же успехом, если того требует ваша гипотеза, сказать: человек всегда голоден, но не всегда имеет чувство голода» (там же, §19). Эти высказывания отчетливо свидетельствуют о приверженности их автора к этому обычному пониманию. Hartmann, напоминая их, указывает, что Locke был, по-видимому, одним из первых, кто философски сформулировал эту точку зрения и тем самым открыл возможность дискуссии.