— На самом деле, теперь я мало что о нем знаю.
— Что произошло между вами? Конечно, если это не секрет…
— Он не рассказывал обо мне?
— Только то, что вы выросли вместе и что ты внучка миссис Х. Если честно, он ни разу не упоминал о тебе, пока мы не получили письмо от поверенного.
Хотя это было вполне ожидаемо, мне все равно стало грустно.
— Неудивительно.
— Почему ты так говоришь?
— Это долгая история.
— Вы встречались?
— Нет. Ничего такого. Мы были друзьями, но когда я переехала, перестали общаться.
— Понятно. Не находишь все это немного странным? В смысле вот так ни с того ни с сего унаследовать дом.
— Ну, моя бабушка была очень щедрой и питала к Джастину самые теплые чувства. Моя мама — ее единственный ребенок, и бабушка любила Джастина как родного, поэтому...
— Твоя бабушка оставила дом не твоей матери, а тебе?
— Несколько лет назад они с мамой поссорились. К счастью, они помирились до того, как бабушка умерла, но отношения уже не были прежними.
— Сочувствую.
— Спасибо.
Джейд раскрыла руки и коротко обняла меня.
— Очень надеюсь, что мы подружимся. Будет здорово соседствовать с девушкой — ходить вместе по магазинам, осматривать остров.
— Да. Это было бы неплохо.
— Надеюсь, ты поужинаешь с нами сегодня?
Я не была готова встретиться с ним. И начала придумывать какую-нибудь отговорку.
— Наверное, не сегодня. Мне лучше уйти...
— А это у тебя получается лучше всего, не так ли? — прервал меня низкий голос, который я еле узнала.
— Что? — Я нервно сглотнула, отказываясь повернуться и посмотреть на него.
— Уходить, — произнес он громче. — У тебя хорошо получается уходить.
Я и без того дышала с трудом, но когда повернулась, из моих легких словно вышел весь воздух.
О боже мой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джастин стоял передо мной и выглядел так, словно мальчика, которого я знала когда-то, поглотила гора мышц. Девять лет изменили его радикально. На его лице явно читался гнев, отчего он казался еще горячее. Жаль только, что этот гнев был направлен не на кого-то, а на меня.
Его кожа была красивого бронзового оттенка, который подчеркивал золотистые прядки в его темно-русых волосах. Гладкое когда-то лицо покрывала щетина. Бицепс обвивала татуировка веревки с колючей проволокой. На нем были камуфляжные шорты и белая майка, которая облегала его рельефную грудь.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока я разглядывала его. Хоть я и была слишком ошеломлена, чтобы заговорить, мое сердце кричало. В глубине души я знала, что моя реакция была спровоцирована не только физической тягой к нему. Невзирая на все изменения, одно осталось прежним. Его глаза. В них была та же боль, что и в нашу последнюю встречу.
— Джастин... — слетело наконец с моих губ его имя.
— Амелия. — Глубокий, гортанный звук его голоса вызвал во мне трепет.
— Я не была уверена, что ты в итоге приедешь.
— И почему же? — усмехнулся он.
— Ну, подумала, может, ты меня избегаешь.
— Ты переоцениваешь свое значение для меня. Конечно, я собирался приехать, ведь половина этого дома моя.
Его слова задели меня.
— Я и не утверждала обратного. Просто... От тебя не было никаких вестей.
— Все интересней и интересней.
Джейд откашлялась. Ей явно стало неловко.
— Я как раз спрашивала Амелию, не хочет ли она поужинать с нами. Может, тогда вы наверстаете упущенное.
— Судя по всему, у нее есть свои планы.
Я повернулась к нему.
— С чего ты решил?
— Даже не знаю... потому что ты держишь сумку, из которой воняет помойкой?
— Это свежие морепродукты.
— Пахнет не особенно свежо.
— Боже. Мы не виделись девять лет, и ты мне хамишь? — Я повернулась к Джейд. — Он всегда так ведет себя?
Не дав ей ответить, он вставил:
— Видимо, так на меня действуешь ты.
— Думаешь, бабушка похвалила бы тебя за подобное поведение? Что-то подсказывает мне, что она оставила нам этот дом не для того, чтобы мы ругались.
— Она оставила этот дом нам двоим, потому что мы оба были ей дороги. Это не значит, что мы должны точно так же относиться друг к другу. Да и потом, если тебя так заботило, что думала бабушка, то тебе не следовало убегать.
— Это подло.
— Правда глаза колет?
— Я пыталась связаться с тобой, Джастин. Я…
— Амелия, я не намерен говорить об этом сейчас, — процедил он сквозь зубы. — Это все в прошлом.
Было тяжело слышать, как он называет меня по имени. Не считая дня, когда мы познакомились, он всегда звал меня Патч, и мое обычное имя из его уст почему-то воспринималось будто пощечина. Он словно хотел подчеркнуть, насколько мы отдалились.