В. - Реален ли видимый мир?
Р.М. - Он реален в той же мере, что и видящий его. Видящий, видимое и видение образуют триаду. Реальность запредельна этим трем. Они преходящи, временны, - они появляются и исчезают. Истина же пребывает вечно.
В. - А созерцание Бога?
Р.М. - В "Бхагавадгите" Шри Кришна говорит Арджуне: "Можешь видеть Меня таким, каким хочешь". Это означает, что образ Его обусловлен желаниями и наклонностями созерцающего. Люди говорят о "созерцании Бога", и все же каждый рисует Его сам. В зримом присутствует зрящий.
Гипнотизер ведь тоже может заставить тебя видеть необычные вещи. В этом случае ты говоришь о "фокусе", тогда как в другом случае - о "Боге". С чем связано такое различие? Ничто зримое не может быть реальным.
В. - Какова же цель творения?
Р.М. - В том, чтобы дать возникнуть этому вопросу.
В. - Какова природа наших стремлений?
Р.М. - Посмотри, что происходит с подброшенным в воздух камнем. Он покидает свое место и направляется вверх, при этом, он стремится вернуться вниз и находится в движении до тех пор, пока не возвращается в первоначальное положение, где и обретает покой. То же происходит с водами океана: испаряясь, они образуют тучи, гонимые ветрами, тучи сгущаются в воду и выпадают дождем, вода стекает с гор в виде бурлящих потоков и, наконец, по равнинным рекам вливается в океан, свой первоисточник, - достигнув же его, успокаивается. Ты видишь, таким образом, что где бы ни появилось чувство отделённости от своего истока, там возникает волнение и движение, которое продолжается до тех пор, пока чувство отделённости не исчезнет и не воцаряется покой.
С человеком происходит то же самое. Пока он отождествляет себя с телом (а также чувствами, умом, эго), он не знает своей подлинной природы, своего истинного Я, Сущности, и существует как бы отдельно от нее. Неосознанное стремление к преодолению своей отделенности от Истока выражается у человека в стремлении к счастью, а наиболее зрелой формой такого стремления является духовное стремление.
В. - Что служит вершиной и истоком нашего стремления?
Р.М. - В должное время мы узнаем, что достигаем триумфа там, где нас уже больше нет.
В. - Означает ли это, что нам следует стремиться нивелировать свою индивидуальность?
Р.М. - Чью индивидуальность? Люди остро сознают не свою _индивидуальность_, как им кажется, а _свою_ индивидуальность. Препятствием служит не индивидуальность как таковая, а ложное самоотождествление, ото-ждествление себя с различными индивидуальными качествами, которое выступает затем в форме обособленного эго. В своем самодовольстве это эго подобно высеченной у подножия башни скульптуре, которая всей своей позой и взглядом дает понять, что это она держит башню на своих плечах.
Можно сказать, что тело, чувства, мысли и т.д. - это крест. Эго или мысль "я - это тело, чувства, мысли и т.д." - это Сын Человеческий. Когда эго распято, оно воскресает истинным Я, Сыном Божиим. Ведь и в вашем Писании сказано: "Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит её, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит её в жизнь вечную" (Ин 12, 24-25).
В. - Я не совсем улавливаю твою мысль.
Р.М. - Об этом можно сказать и другими словами. Золото - не украшение, а украшение - золото и ничто иное. Какую бы форму ни придавать украшениям, как бы различны они не были, есть лишь одна реальность - золото. Точно так же обстоит дело с Я и не-Я. Единственная реальность - наша подлинная природа, истинное Я. Отожествлять себя с не-Я (телом и т.п.) и искать счастья - всё равно, что пытаться переплыть реку на спине крокодила. Понимание этого обстоятельства составляет необходимое условие любой Садханы (духовной практики).
В. - Какова природа различных видов Садханы и какой из них предпочтительнее?
Р.М. - Смысл практики в том, чтобы не давать забывать о цели. Практика помогает нам не отвлекаться на другие предметы. Выбор же её определяется способностями и наклонностями практикующего. Все виды практики в конечном счете растворяются в единой Истине. Ведь всё это - лишь различные виды наших усилий отрешиться от неистинного посредством устремления ума к одной только Истине. И хотя эта Истина - мы сами в своем подлинном бытии, практика выглядит так, будто мы думаем об Истине, служим Истине, взываем к Истине и т.д. В действительности же наша деятельность сводится к устранению помех, препятствующих постижению нашего подлинного бытия.