“Любимая”… – так он сказал.
Душу греет это сладкое до невозможности слово. Но я все же пока не готова вот так сходу выдать Сереже все то, что чувствую к нему. Хорошо, что он и сам все прекрасно понимает и принимает это, готов подождать. Замечательный он у меня!
– Самый лучший, – говорю вслух, сама того не замечая. И понимаю это только тогда, когда слышу в ответ тихое:
– Ты у меня тоже самая лучшая девочка в мире. Проблемная, конечно, – тыкаю его пальцем в бок, а он смеется, разрушив такой романтичный момент. Проблемная я, ну надо же! – Ай! Ты чего дерешься?
– И с чего это я проблемная? – приподнимаюсь на локте и заглядываю в его смеющиеся глаза.
– А хочешь сказать, что это не так?
– Хочу!
– Ты ж вечно себе приключения на свою аппетитную задницу находишь. Взять вот, например, ночь нашего знакомства. Я избавил тебя от общества какого-то обдолбыша!
– Но он ведь сам пристал!
– А теперь еще и Илюха твой нарисовался со своей любовью.
– Но я же не виновата! – блин, обидно, что он меня винит в этом.
– А кто сказал, что виновата? Я так не думаю. Просто констатирую факт: ты моя проблемная девочка, но знаешь что?
– Что?
– Меня все устраивает. Ни за что не променял бы на другую, – улыбается мне своей самой обворожительной улыбкой и я таю, плыву и, Боже, даже теку от его признаний. Реально чувствую, как между бедер скапливается влага. Ужас, я становлюсь такой испорченной, но мне почему-то это очень нравится. Быть такой рядом с Сережей. – И не парься. Мы со всем разберемся. И с ухажером твоим внезапным.
– Он не мой, – ворчу в ответ, чуть толкая Громова, укладывая его на спину. Сама же усаживаюсь сверху. Если учесть, что на нас с ним ни клочка одежды, то поза весьма откровенная и располагающая к близости. И, сдается мне, так думаю не только я, судя по стремительно увеличивающемуся и твердеющему члену подо мной. – Ты мой! – заявляю твердо. – Другой не нужен!
А дальше я уже ничего говорить не могу. Только кричать, стонать и тихо поскуливать от невероятного удовольствия, которое мне вновь и вновь дарит мой Громов.
Ближе к шести часам вечера мы все же выбираемся из кровати. Вымотанные, но довольные. Прошу Сережу отвезти меня домой. Мы вместе принимает душ, но на этот раз просто моемся, потому что у обоих просто нет сил. Хотя, насчет Громова я не уверена, судя по его похотливому взгляду. Но он все же прислушивается ко мне, когда я заявляю ему, что у меня там все болит уже.
После душа одеваемся, быстро перекусываем, пьем чай и выходим из квартиры, хотя я тут бы с удовольствием осталась и на ночь. Так сильно не хочется отрываться от Сережи. Но дома мама и она не поймет, если я не приду домой ночевать. еще и папе расскаже, а уж он на уши всех поставит. Отправит Стаса с Ильей меня искать.
Илья… От неизбежной встречи с ним меня начинает немного потряхивать, но я не показываю волнения, чтобы лишний раз не злить Сережу. Он и так не в восторге, что мне нужно домой.
Когда садимся в машину, Громов кидает на приборную панель свой телефон, заводит машину и выезжает со двора. Как только мы выезжаем на проезжую часть, экран его телефона загорается ярким светом от входящего звонка. Сережа сбрасывает, тихо матерясь себе под нос. Но абонент оказывается очень настойчивым и продолжает звонить. За одним вызовом тут же следует второй и третий. Потом начинают сыпаться сообщения. На дороге очень плотный поток машин и Сергей не может сейчас реагировать на звонки. Но как только мы останавливаемся на светофоре, хватает телефон и заносит номер звонившего в блок. Вот только я уже успела увидеть имя.
“Регина глуб гл”. Понятно, что девушка. Скорее всего, одна из тех, кто побывал с ним в постели. Пока не знаю, как на это реагировать, но червячок ревности начинает поднимать голову. Неприятно это все. Успокаивает лишь реакция Сережи. Но и эта реакция может быть весьма неоднозначной. Он злится, но от чего? От того, что ему в принципе названивает какая-то девушка, с которой его уже ничего не связывает? Или же, что она названивает ему в момент, когда я нахожусь рядом?
Голова кругом от этих сомнений. Не хочется себя накручивать. Хочется доверять своему мужчине. Он ведь сказал, что я его любимая, значит любит. Ладно, выбираю доверие.
Едем молча. Громов напряжен и зол. Решаю немного разрядить обстановку, но, как говорится, язык мой – враг мой. Потому что я ляпаю то, что не стоило от слова совсем.