Так я живу уже восемь дней. Восемь долгих, тяжёлых и болезненных дней с момента папиного звонка, его криков в трубку, что я связалась с аферистом и блядуном, а потом... А потом это видео…
Все тогда произошло так быстро, что я и понять ничего не успела. Кажется, только вот-вот млела в объятиях Громова, наслаждалась его поцелуями и не хотела выходить из его машины, но пришлось, потому что время уже поджимало и нужно было идти домой. А потом, как гром среди ясного неба, раздался звонок папы. А точнее, видеовызов. И, отвечая на его звонок, я не ожидала, что спустя практически короткое мгновение мой мир расколется надвое. Папа сильно кричал, а я слов разобрать не могла, не понимала сначала причины такого его состояния. Уловив момент, когда он переводил дыхание, все же уточнила по какому поводу крики. Он так посмотрел на меня, что у меня сердце сжалось. В его взгляде было столько боли и отчаяния. Он только произнес “дочь, прости” и повернул экран компьютера к ноутбуку так, чтобы я могла видеть изображение. И, надо сказать, происходящее на экране меня настолько впечатлило, что я потеряла дар речи. Там был Громов и… И жена дяди Леши, который, к слову, сидел рядом с отцом и с жалостью смотрел на меня, пока я, захлебываясь слезами, пыталась переварить увиденное.
Боже, какая грязь. У меня возникло чувство, что на меня ведро помоев опрокинули. Губы, которые еще какие-то полтора часа целовал мой Сережа, запекло так сильно, будто перцем намазали. Нестерпимо захотелось пойти и умыться. А еще лучше с головой погрузиться под воду, чтобы ничего не видеть, не слышать и просто смыть с себя прикосновения предателя, который разбил мое сердце.
И тут у меня случилось озарение. Может, именно на это намекал Илья, когда говорил, что я ничего не знаю о Громове? Может, адрес на бумажке, что по-прежнему прожигала мой карман, что-то значит? И я оказалась права. Задав вопрос папе знаком ли ему этот адрес. Вот только ответил вместо папы дядя Леша, сказав, что это адрес его новой городской квартиры, которую он купил сразу после свадьбы чуть больше года назад, потому что его новоиспеченной супруге не нравилось жить за городом – слишком далеко от салонов и бутиков.
Дальше слушать все это я уже была не в состоянии. Слезы душили, перед глазами стояла картинка голой Регины, так зовут жену дяди Леши, демонстрирующей себя во всей красе и хищный взгляд Громова… И что-то мне подсказывает, что это и есть та самая “Регина глубокая глотка” из его телефона.
Молча сбросив видеозвонок, упала на кровать. Задыхалась от боли и обиды, от предательства. Мерзко было от одной только мысли, что он и с ней, и со мной… А мы без защиты…
Его звонок раздался буквально через несколько секунд после того, как я закончила разговор с папой. Сережа что-то пытался мне сказать, но слушать его в тот момент было выше моих сил. Да и смысл слушать? Что нового он скажет? Поэтому, сообщив на удивление ровным голосом о том, что я его ненавижу, бросила его номер в черный список.
Фантомная боль снова прошивает сердце, выдергивая меня из мучительных воспоминаний.
Дура! Ну какая же я дура.
Глядя на свое отражение в зеркале, стираю дорожки слез, бегущие по щекам. Сегодня у нас праздник – папин юбилей, а мне сдохнуть хочется от одной только мысли, что придется нацепить маску “улыбающейся и счастливой Леры” и таскать ее весь вечер. Не хочу! Схватив в руки баночку крема, со всей дури швыряю ее в стену. Нервы ни к черту! Благо, баночка пластиковая и не разбилась. Только отскочила от стены со звонким звуком и закатилась под кровать. Пофиг. Потом достану. Надо же мне замазывать чем-то свои темные круги под глазами от постоянных слез.
Мне даже пришлось взять больничный, чтобы не ходить в университет. Спасибо маме – подсуетилась со справкой и я могла оставаться дома. Занималась, конечно, каждый день, отправляла преподавателям выполненные задания на проверку, чтобы не пропустить слишком много материала и не оказаться в отстающих. Но делала это из дома, где ничто не мешало мне плакать столько, сколько было необходимо моему организму, чтобы переварить предательство. И я реально думала, что меня уже начинает отпускать, потому что со вчерашнего вечера не проронила ни одной слезинки. А тут снова! Главное, не скатиться в истерику. Не хочется портить папе праздник.
Умывшись прохладной водой, наношу макияж и иду переодеваться. Нежно-пудровое платье, бежевые чулки, туфли на шпильке и искусственная улыбка. Вроде, все на месте. Я готова.
Выхожу из комнаты, спускаюсь вниз. В гостинной уже собралась большая часть гостей. Туда-сюда с невероятной скоростью снуют официанты с подносами. Вокруг витают ароматы закусок и алкоголя. А еще многообразие ароматов духов от расфуфыренных дамочек, которые, кажется, нацепили на себя все украшения, которые у них имеются. Еще бы! Надо же произвести впечатление на прокурора, без пяти минут мэра нашего города. Да, мой папа – будущий мэр. Просто просиживать штаны в администрации города ему не захотелось и в деловой поездке, из которой он как раз вернулся на днях, он окончательно принял решение вступить в гонку за должность мэра и теперь его команда пиарщиков разрабатывает его предвыборную кампанию уже немного в другом направлении, нежели с самого начала.