– Не, это всего лишь я, – в своей манере усмехается Сережа, а я залипаю на его улыбке. Соскучилась. Так хочется прикоснуться к нему, обнять, прижаться, полными легкими вдохнуть его запах. Соскучилась… До дрожи…
– Соскучилась… – договариваю вслух и, собственно, звук моего голоса с трудом, но все же запускает мыслительные процессы в моей голове. Громов же, тем временем, медленно приближается ко мне. Шаг за шагом, а у меня от каждого его движения, наполненного какой-то нереально хищной грацией, дыхание сбивается, отчего дышу чаще и глубже и, когда Сережа подходит практически вплотную, наконец вдыхаю любимый, такой родной и желанный аромат. Аромат моего мужчины. – Где ты был? Почему ты… а-а-х… – нежный поцелуй-укус, как бы странно это ни звучало, ведь где нежность и где укус, но все же именно такой, нежный поцелуй-укус обжигает шею, заставляя замолчать. Да что там, я снова не то, что двух слов связать не могу, у меня и мыслей в голове сейчас ноль. Только одно лишь желание, чтобы не останавливался… Чтобы не уходил… – Не уходи… – снова хрипло шепчу, буквально выдавливая силой из себя каждый звук.
– И не надейся даже, – слышу тихий ответ. От столь желанного и запредельного сейчас удовольствия от близости Сережи, ноги становятся ватными. Из последних сил цепляюсь за Громова и он тут же подхватывает меня под бедра и очень тихо, стараясь не издавать никаких лишних звуков, опускает на кровать. И все же кое-какой звук от него моему слуху удается уловить. Это стон, но не такой, который бывает от удовольствия, а болезненный. Боже, он же после драки. Наверняка еще не восстановился полностью.
– Ты как? – спрашиваю, когда он устраивается рядом со мной на кровати, укладывая меня у себя на груди.
– Нормально, – целует в макушку, – до свадьбы заживет.
– Сереж?
– М?
– У нас же все хорошо? – рискую все же задать вопрос, мучающий меня столько дней. – Мы же вместе?
– Не понял! – приподнявшись на локте, смотрит на меня таким удивленно-озадаченным взглядом. – А разве может быть иначе?
– Ну, просто ты пропал так надолго после того вечера. Не звонил и не писал. Я только через твоего папу узнала, что ты дома, а не в больнице и тебе нужно время, чтобы восстановиться. Но… – из груди вырывается жалобный всхлип, – ты же мог позвонить. Я же… Я же волновалась за тебя и страшно было, что мы… – замолкаю, стараясь сдержать очередное рыдание, которое вот-вот грозиться вырваться наружу. Истерики только сейчас не хватало.
– Что мы “что”?
– Уже не “мы”...
– Глупая, – улыбается Сережа и снова притягивает меня к себе, обнимает. Странно так, вроде, не виделись столько времени, с самого начала нашей ссоры у нас и секса не было и сейчас мне очень, просто очень сильно хочется почувствовать на себе его руки, вновь ощутить его в себе, но и вот так вот лежать сейчас с ним мне тоже нравится. Будто не только телами, душами сплетаемся. – Так и думал, что накрутишь себя. Я с тобой, Лер. Всегда. Просто не только для тебя существуют некоторые запреты. Скажем так, чтобы иметь возможность остаться в городе, а не ехать в центр восстановления в другом городе, куда отправляет тренер своих подопечных после травм на соревнованиях или тренировках, я пообещал, что не сорвусь к тебе при первой же возможности. А это значит сразу же, как только бы начали действовать обезболы. За это отец обещал мне держать меня в курсе о твоем состоянии. Ты, кстати, как себя чувствуешь?
– Все хорошо уже. Куча капельниц, уколов, таблеток и я как новенькая.
– Истыкали всю мою бедную девочку, – Сережа прижимается губами к изгибу руки и целует в места, где все еще видны следы от инъекций и пара синяков. – А вот тут тоже есть синяки? Ну-ка, давай-ка проверим!
Под мой визг, который не удается сдержать от неожиданности и, чего уж там говорить, восторга, Сережа резко переворачивает меня на живот и также резко стягивает с меня пижамные штаны вместе с бельем.
– Ой, бля-я-я! Изверги! Такую красоту и иголками! Ну нормальные, нет? Ладно, сейчас будем лечить!
И мой самопровозглашенный домашний доктор удобно устраивается на моих ногах, практически обездвиживая меня. Сначала поглаживает мои бедра и я млею от этой нежности. А потом и вовсе кожу на ягодице обжигает поцелуем.
– М-м-м… – не сдерживаю стона, когда он пальцами добирается до моей промежности.
– Тише-тише, моя мокрая девочка. А то нас услышат и ты останешься без оргазмов.
Но стук в дверь моей спальни сигнализирует о том, что я уже спалила нас по полной. Может, просто совпадение?
– Лера, – это папа. Мы оба замираем, не двигаясь и не издавая ни звука. – Спустись, пожалуйста, в гостинную. И только мы с Сережей выдыхаем в надежде, что нас “пронесло”, что папа сейчас уйдет и мы сможем тихо продолжить начатое, потому что тело капец как требует, как слышим: – Громов, тебя это тоже касается.