Хорошо, может быть, всё не было бы настолько плохо. Но Уайетт Шоу только добавил бы мне проблем. До сегодняшнего момента, он был такой заманчиво таинственный, словно трудная загадка, которая заинтересовала меня и соблазняла меня в худшем смысле этого слова. Но теперь я знала его и что он хочет, и я знала, что если я проиграю хотя бы сантиметр этого офиса, мы уже не сможем остановить то притяжение, что мы испытывали друг к другу, которое нарастало точно снежный ком. Я уже не смогу убежать от этого, от него. Я уже не смогу остаться невредимой после всего этого.
Если он продолжит так смотреть на меня и так мне улыбаться, я могу случайно воспламениться. Или хуже, позволить его флирту сойти ему с рук.
А если об этом узнает Эзра — а он узнает — без сомнения, Уайетт сохранит свою работу, моя же судьба в этом случае была под вопросом. Я, вероятно, могла бы сохранить свою работу. Либо меня бы уволили. Или перевели бы в другой ресторан в гареме. И я бы уж точно не смогла бы стать шеф-поваром в "Сарите".
И я сделала то, что сделал бы любой разумный, рационально мыслящий человек. И хотя я и не чувствовала себя разумной и рациональной, я решила потушить пламя, горящее между нами, ледяной водой.
— Уайетт, ты милый... но...
Он посмотрел вниз на свои руки.
— Чёрт.
— Я не думаю, что это хорошая идея. Ты мой босс. А ещё я ссорюсь с тобой чаще, чем с кем-либо в своей жизни. Мы слишком взрывные, когда вместе. Может быть, это иногда и весело, но в основном мы с тобой крушим всё вокруг. Мы с тобой словно катастрофа эпических масштабов, — я издала неровный вздох и резко завершила свою речь, точно прыгнула с холма. — Я не хочу пожертвовать своей карьерой ради забавного романа, который в итоге превратится в огненный шар.
Я сделала шаг в сторону двери, но он издал горловой звук, остановивший меня. Он прозвучал одновременно сердито и отчаянно. Работник внутри меня тут же почувствовал эту ярость разочарования и сжался, приготовившись к его гневу.
— И поэтому ты присматриваешься?
Его вопрос заставил меня развернуться.
— Что?
— Мне кажется, ты подыскиваешь другие варианты с тех пор, как я заступил на должность. Я не дурак. Я знаю, что ты хочешь стать шеф-поваром. Я знаю, что тебе тяжело работать со мной.
Он многое сказал не верно. Но во многом он был прав. Я даже не знала, как сказать ему правду. Я едва ли могла признаться Вере и Диллон, что я пыталась сделать. И уж тем более я не могла рассказать Уайетту.
К тому же, мне казалось, что он в последнюю очередь хотел, чтобы я ушла из "Лилу". Сколько раз он уже говорил, что не может управлять кухней без меня? Может быть, он и не сказал этого в том единственном интервью, но он говорил это везде. Это было понятно по тому, как он говорил со мной сейчас. Как рассчитывал и опирался на меня, делился со мной. Несмотря на наши странные и воинственные чувства по отношению друг к другу, мы каким-то образом выстроили независимые отношения симбиоза, которые имел любой великий шеф-повар со своим су-шефом.
И тут мне в голову пришла мысль. Она была абсолютно бредовой, как и то, что Уайетт хотел со мной замутить. Я сощурилась, подозрение в моей голове начало превращаться в идею, и когда у неё появились корни и ветки с листьями, она вылилась в словесное обвинение полное гнева:
— Ты пытаешься соблазнить меня, чтобы я осталась в "Лилу"?
Его голова резко откинулась назад, брови мгновенно опустились.
— Что? Нет.
— Скажи правду, Уайетт. Я не буду игрушкой в твоей борьбе за величие.
— Это самое абсурдное, что я когда-либо слышал. Ты хорошо меня знаешь. Я ни с кем бы не смог так обойтись, уж тем более с тобой.
— Хорошо, — сказала я поспешно. — Потому что это не сработало бы. Я сильнее этого.
Его улыбка опять вернулась, она стала мягче, но не менее опасной.
— Кайа, если бы я мог просто пристать к тебе на складе, чтобы заставить тебя передумать, мы бы сейчас здесь не разговаривали, потому что мне не было бы это интересно.
Моё сердце подпрыгнуло от смущения.
— Ты бы не хотел пристать ко мне?
— Я бы не хотел этого, если бы твоё мнение можно было так легко поменять, влюбив тебя в себя. Ты мне нравишься за своё независимое мнение. Ты мне нравишься, потому что ты дерзкая и язвительная, и не готова меняться ради кого-то. Даже ради меня, а я вообще-то твой босс.
Его слова ударили мне в грудь. Это также было похоже на пощёчину. Я стояла, поражённая, и пыталась впитать и осознать то, что он сказал. Он был первым человеком, кто сделал комплимент моему упрямому и своевольному характеру. Самым первым.
Мои друзья тоже так думали. Я знала, что это так. И я то же думала про них. Но большинство шарахались от людей со своим мнением и неиссякаемой энергией. Мы пугали или были странными. А, может быть, наши амбиции делали нас слишком самовлюблёнными. Мы были сосредоточены на карьере и на том, кем мы хотим стать, поэтому мы редко обращали внимание на то, что было нужно всем остальным. Я не гордилась этим, я очень старалась не делать этого с друзьями, но все остальные люди ненавидели меня, так как чувствовали себя растоптанными, когда я, движимая своим голодом, пыталась добиться своих целей.
Моих родителей всегда раздражал мой эгоизм и моя потребность найти своё место в мире. Им была нужна милая, послушная дочь, которая хотела бы жить рядом с ними, радуясь своей спокойной и тихой жизни.
Нолан только притворялся, что поддерживал мои идеи, мои большие планы, мои стремления и желание что-то сделать со своей жизнью. Когда я уехала из Гамильтона, и стало понятно, что он не присоединиться ко мне, у нас начались бесконечные ссоры. Его невыполненные обещания стали той причиной, которая помогла мне понять, что я поступила правильно, когда рассталась с ним. Ему была нужна сговорчивая жена, женщина, которая послушно соглашалась с ним и молчала, пока её не просили открыть рот. Ему нужен был кто-то, кого устраивала посредственность.
Нолан никогда не был злым или жестоким, когда объяснял, чего он от меня ожидал, но вся эта система ценностей была вшита в него, как и во весь этот город. Это был маленький город, и он мало ожидал от своих жителей. Но если других людей это устраивало, я не могла согласиться на это. Я была бы не я, если бы покорилась его воле.
Меня никогда бы не удовлетворило что-то маленькое. Чёрт возьми, я безумно хотела уйти от чего-то среднего. Я была из тех девушек, которые считали, что надо добиваться многого или возвращаться домой.
— Ты, правда, так считаешь? — спросила я его, мой голос был чуть громче шёпота.
Он пристально посмотрел на меня, его глаза потемнели.
— Да. Мне нравится, когда ты страшная. Или мне становится скучно.
Мы оба засмеялись. Его юмор был совсем не в тему, учитывая моё учащённое сердцебиение. Но это сработало. Моё настроение улучшилось? И я смогла, наконец, глубоко вдохнуть.