По теории эффект должен был наступать через десять минут. Было бы забавно застать Жекова врасплох, но на кону стояло слишком много, и рисковать без нужды было глупо.
Соловьев позвонил Жекову и предупредил его о начале эксперимента.
— Что от меня требуется? — спросил Жеков, он тоже нервничал.
— Достаньте прибор.
— Ну.
— Горит ли зеленая лампочка?
— Горит.
— Это хорошо. Значит, все идет нормально.
Соловьев моментально успокоился. Прибор действовал, значит, излучение достигло подопечного, его сознание перестало подчиняться закону причинности, логическая составляющая мышления была подавленна, а творческая активно заработала, дополняя разорванную реальность выдуманными, но псевдоправдоподобными деталями. Ну а в том, что его теория воздействия на мозги людей верна, Соловьев никогда не сомневался.
Но прошли десять, а потом и двадцать минут, но на связь с черным Кубом Шабанов не вышел.
К немалому удивлению и расстройству Соловьева на Шабанова излучение не подействовало. Это был провал. Он с силой похлопал ладонями по своим раскрасневшимся щекам и повторил загрузку данных.
Но и на этот раз ничего не получилось.
Это была неудача. Пришлось доложить о провале почти олигарху. Тот воспринял новость на удивление спокойно.
— Ерунда. Быстро только кошки родятся, — сказал он бесстрастно. — Работайте, старайтесь. А вам, Перекатов, придется встретиться с Шабановым. Меня интересует рукопись его повести. «Мужчины в поисках Луны», так она называется. Достаньте мне ее.
Перекатов был доволен, он был не прочь пообщаться с Шабановым и без приказа почти олигарха. Он не одобрял механистический подход Соловьева к конструированию будущего, но ему было очень интересно посмотреть, как выглядит фантаст, лишившийся логического взгляда на мир. А еще ему понравился новый подход почти олигарха к проблеме контроля над будущим. Он был полностью согласен с тем, что жесткий контроль над чувственными впечатлениями важен для устройства нового мирового порядка. Хорошо ведь известно, что некоторые писатели с детства наделены способностью смешивать личные чувства с устоявшимися в социуме настроениями. Именно с фантастов и следовало начинать.
Путь до жилища Шабанова занимал никак не больше десяти минут — два квартала, поэтому Перекатов решил проделать его пешком. Тем более, что ему надо было еще кое-что обдумать. Обещанный дождь так и не пролился, да и облаков, способных исполнить мрачное предсказание метеослужбы, не наблюдалось. На небе сияло ласковое Солнце, неуклонно совершающее свое плавное движение сквозь фактурные облака. Перекатов почему-то вспомнил, что фотографы называют подобное живописное небо именно так — фактурным. Известно, что на подобном фоне любая развалюха становится похожей на дворец. Тоже своего рода продажа представления. Если подумать, то становится ясно, что производством представлений люди занимались и прежде. Не хватало только человека, который бы поставил это дело на промышленную основу. Тут надо отдать должное хозяину. Правильно сказал Соловьев: «Зачем нам манипуляции, пора говорить о поточном производстве представлений! Давайте, организуем фабрику исполнения грез»!
А вот тут без фантастов не обойдешься. Когда хочешь получить что-нибудь качественное, следует обращаться к профессионалам, какими бы неприятными и тупыми они тебе не казались. Чужие представления, как правило, всегда кажутся тупыми. Разве не так?
Перекатов чуть заметно поморщился. Ему предстояло найти нужные слова и расположить к себе настоящего живого фантаста. Мог ли он подумать о таком странном поручении еще год назад? Но что тут поделаешь, работа есть работа.
И вот показался дом Шабанова, Перекатов был готов к переговорам, осталось только выбрать стиль поведения: ласковый и приветливый или сугубо профессиональный, деловой. Но это надо было решать уже на месте.
Вдруг, совсем неожиданно, из ближайшей подворотни показалась группа странных людей в одинаковых белых медицинских халатах, на которых были криво нарисованы шариковой ручкой многочисленные черные кубики. Они направились прямо к Перекатову, умело отрезая ему пути отступления.