Значит, та галлюцинация, которая так потрясла Майка и о которой он никому не говорил, была настоящей? И что Эбби тоже почувствовала это… более века тому назад?
Эбби похлопала Майка по спине, чтобы его кашель прекратился.
— Майк, с тобой все нормально?
Майк кивнул. Эбби с сочувствием смотрела на него, и в ее карих глазах стояла глубокая-глубокая печаль.
— Если ты в этом уверен, — сказала она, — то я ухожу. Спокойной ночи тебе.
— Эбби… — с трудом выдохнул Майк, не зная, что ей сказать…
Он знал только одно: он не хочет, чтобы она уходила. Только не сейчас… Не раньше, чем он поймет.
Однако Эбби, бросив на него полный печали взгляд, ушла.
В эту ночь ей приснился дурной сон. Она видела, как обоз уходит без нее, оставляя ее в пустыне. Она так боялась, что все они погибнут, прежде чем найдут свою судьбу.
Эбби проснулась, дрожа и плача. Должно быть, она нашумела, поскольку Майк внезапно оказался рядом, он сидел с ней на постели и крепко обнимал ее. И снова, как и в ту ночь, когда он тоже обнимал ее, грудь его была обнажена, а его волосы приятно щекотали ей щеки и нос. Тусклый свет просачивался в комнату через открытую дверь из коридора снаружи, и Эбби увидела, что на Майке всего лишь короткие синие трусы из атласа.
Эбби припомнила их поцелуй, когда Майк примчался за ней в высохшее русло. Ей были нужны сейчас его губы, его тело. И, прижавшись к нему, она поняла, что и он хочет именно этого.
— Перестань, Эбби, — прошептал он. — Все будет хорошо, — а спустя мгновение, все еще крепко обнимая ее, добавил: — Ты… извини меня. Все, что ты сказала… это невероятно. Если только…
Она понимала, как трудно ему было это сделать — извиниться, в особенности, если он считал, что не сделал ничего дурного. Тронутая его стремлением утешить ее, Эбби заставила Майка замолчать, прикрыв его твердые губы своей ладонью.
Сначала Майк поглаживал ее по спине, утешая, как взрослый успокаивает ребенка. Но вскоре его руки добрались до чувствительных мест в основании ее шеи и за ушами, вызывая легкую дрожь в каждой точке, которой касались. Пальцы Майка пробирались по распущенной копне ее волос, запутывая, а потом освобождая их. Эбби слышала его неровное дыхание.
Как приятно было прикосновение его сильных рук. Прижимаясь к нему, она ощущала его обнаженную кожу. И это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть. Ничто в воспитании Эбби не подготовило ее к чувствам, переполнявшим тело. Она, конечно, слышала приглушенные шепотки о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Порядочные дамы ждут до свадьбы, но даже и после этого они не должны наслаждаться отношениями мужа и жены.
Вот только… ах, как же этот жар и томление растекались по ее телу? Внутри нее разгорался огонь, грозивший взорваться необузданным большим пожаром.
Эбби придвинулась ближе к Майку, желая, чтобы он продолжал, но… он остановился. Он вообще прекратил все движения! А потом, медленно и неохотно, словно это усилие причиняло ему невыносимую боль, оторвался от нее.
— Извини… — глухо проговорил он. — Я не должен был… я сделал тебе больно?
Все еще неровно дыша, Эбби тихо ответила:
— Твои прикосновения не причинили мне боли, Майк.
Наступило молчание, а потом Майк сказал:
— Но мои слова перед этим причинили.
Она промолчала.
— Эбби, чего ты хочешь от меня?
Голос его прозвучал резким криком, красивое лицо в слабом свете из дверного проема казалось маской, искаженной болью. Но Майк не дал ей времени ответить и продолжал медленно и нежно:
— Я говорю себе, что ты сумасшедшая. Но если так… что ж, тогда и я тоже. Ты была права: видения, которые ты описала, — это мои галлюцинации… и никто другой о них не знает. И если это правда, если мы разделяли их и сверхъестественное в Самом деле существует… ну, кто я тогда такой, чтобы говорить, что ты не явилась из своего обоза… из прошлого? Я не знаю, во что верить…
Машинально протянув руку, она вцепилась в его ладони и прерывисто прошептала:
— Поверь мне, Майк… пожалуйста. — Она притянула его ладонь к своей щеке, чувствуя на своей нежной, увлажненной слезами коже его прикосновение. — Пожалуйста, — повторила она.
Он застонал, притянул ее ближе, и снова на нее накатила волна наслаждения, и она беспомощно обмякла в его руках.
Майк опять погладил ее через ночную рубашку. Если раньше Эбби ощущала эту материю как своего рода защитный барьер, то теперь рубашка показалась помехой, и Эбби безумно хотелось отбросить ее прочь.