Так что ответственность за понимание семинара не лежит исключительно ни на говорящем, ни на аудитории. Мы вырабатываем это вместе. Это наше дитя, которое мы порождаем, это наш танец. И когда есть танец – музыка звучит сама собой. Когда вещи случаются таким образом, им присуще живое качество. Это не является только экспериментальным.
Так же как и в живом, в этом есть что-то установившееся и знакомое. Даже если обмен происходит спонтанно, вопросы, затронутые в наших беседах и дискуссиях, возникают не впервые. Это случалось и прежде, много раз. Поколения и поколения людей думали так же, искали ответы и понимали гак же спонтанно, как и мы. И идеи передавались из поколения в поколение, подобно хорошему пекарю, передающему свое знание. Знание в некотором смысле остается тем же, но испеченный хлеб всякий раз горячий и свежий. Нет холодного хлеба. Однако есть это знание пекаря, которое глубоко укоренилось, даже если хлеб испечен только что. Это воодушевляет. Как только человек препоручил себя учениям, это живое и вдохновляющее качество уже там. Мы могли бы начать обсуждение.
Вопрос: Мне все еще не ясна связь между практикой и интеллектом. Должны ли мы подходить к ним порознь или есть некий метод, когда мы можем использовать интеллект в нашей практике?
Ответ: Позвольте мне рассказать вам кое-что о моих годах учения. В Тибете мы не только участвовали в беседах, но и запоминали наизусть тексты; каждый день мы должны были выучить около шести страниц. На следующий день кто-нибудь согласно выбору по жребию должен был представить то, что он услышал за день до этого, с комментариями и всем остальным. А ему задавали вопросы о том, что он услышал днем раньше. Не было никакой возможности избежать этого. Поначалу это было интересное занятие. Это воспринималось, как если бы мы были запрограммированы в структуру теоретического обучения и на какой-то стадии это стало довольно монотонным. Мы не могли больше ничего услышать; мы только запоминали слова. Мы могли даже обсуждать предмет с интеллектуальной точки зрения, но в действительности мы не понимали его. Мы не могли адекватно слышать самих себя, не говоря уже о том, что говорили другие люди. Обычно такой курс занимал около шести месяцев. Мы заучивали сам текст абхидхармы и индийский комментарий, а затем тибетский комментарий на этот комментарий. Сюда включались также различные тезисы, написанные по особым вопросам абхидхармы с точки зрения Гелугпа, Кагьюпа, Сакьяпа, Нингмапа и т.д. Таким образом мы пытались свести все вместе. Но материала было просто слишком много. Прослушивание чего-то снова и снова оказывало гипнотический эффект. Учения непрерывно прокручивались в наших головах, мы даже видели сны об этом. Когда мы поднимались по утрам, какая-нибудь цитата неожиданно появлялась у нас в голове. В конце-концов шестимесячный курс обучения был закончен. Нам сказали, что мы усвоили абхидхарму, но мы думали, что по-настоящему не узнали ничего. Мы были просто счастливы отделаться от всего этого, так что можно расслабиться, уехать на летние каникулы и т.д. Но каким-то образом мы по-настоящему не могли почувствовать каникулы – предмет постоянно возвращался к нам. Позже мы поняли, что мы действительно вошли в учение. Что бы мы ни делали, говорили с людьми, путешествовали пешком в горах, ехали на лошади или располагались в горах лагерем – абхидхарма постоянно возвращалась, являясь нам как призрак, тогда мы начинали понимать лишь немногое, может быть всего одну или две идеи, но по мере того как мы все больше входили в это, мы начинали проявлять любопытство к целому. Просто из любопытства мы открывали книгу и прочитывали несколько небольших отрывков. И они начинали что-то значить.
Дело в том, что некоторые вещи могут быть вне нашего постижения. Но если вам хватает дисциплины выслушать их, в определенный момент они начинают соответствовать вам. Они возвращаются к вам автоматически, сами собой, а не благодаря вашей попытке действительно настроиться на НИХ и работать над ними.
Вопрос: Вы сейчас затронули вопрос, который не был ясен мне в течение долгого времени, а именно, использование формы обуславливания, служащей для освобождения от обуславливания. Я думаю, что все это только набивает в нас еще больше материала, тогда как в действительности я заинтересован в том, чтобы освободиться от обусловленности.
Ответ: Я полагаю, что это в большей степени зависит от типа обусловленности. Например, интенсивное внушение принципов, имеющее место в Китае, весьма впечатляюще, поскольку вы можете видеть, чего они этим достигли. Но как только вы выехали из Китая, все становится неуместным: обусловленность не причинима, как только вы выходите из этого окружения. Определенные же идеи, применяемые к вам лично, могут быть не слишком очевидными вначале. Но даже если вы выходите из обучающей ситуации, они все еще работают, даже более того. Медитационную практику вы начинаете, вводя себя в обуславливающий процесс. Однако в Результате такого действия само обуславливание истощается. Процесс обуславливания начинает давать ростки, но само обуславливание уходит. Тогда начинается брожение семян.
Вопрос: Не поднимаешься ли на этом брожении?
Ответ: Всегда поднимаешься.
Вопрос: Какая разница между возвращением этих идей к вам в повседневной жизни и тем внешним комментарием, который вы охарактеризовали как «духовный советчик».
Ответ: Идея духовного советчика представляет собой скорее набожное отношение, когда стараешься быть все время хорошим и духовным. В данном же случае у вас нет никакой идеи относительно того, что вам следовало бы сделать, вы просто идете, делая наши обычные дела. Идеи просто появляются. Конечно, если вы начинаете держаться за них, это может обратить их в духовного советчика. Мы говорим об идеях, прорывающихся спонтанно, что совершенно отличается от намеренного духовного советчика эго.
Вопрос: Тогда, может быть, желательно, чтобы наш подход к писаниям абхидхармы больше походил на чтение романа, а не на изучение чего-то с целью его дальнейшего использования неким особым образом. Следует ли нам подходить к этому некоторым способом, более свободным от целеполагания – напоминающим игру в шахматы или головоломку – и забыть о попытке приложить это к нашей медитации?
Ответ: И да и нет. Вы можете зайти слишком далеко. В конце концов вы можете обнаружить, что совсем не читаете, потому что не читать более привлекательно, или что вы пресытились надоевшим предметом. Чтобы подойти к этому с умом, вы должны обладать некоторой дисциплиной. Вам следует думать в терминах того, как это приложить к самому себе. Но если вы становитесь слишком честолюбивы, пытаясь обдумать каждую малейшую деталь – вы не сможете этого сделать.
Идея в том, чтобы попытаться почувствовать общие очертания всего этого, а не в том, чтобы слишком доверять каждому предложению, каждому слову. Такого рода отношение стало серьезной проблемой в изучении Буддизма. Если вы слишком заняты деталями, вы можете потерять перспективу всего целого. Но если вы способны почувствовать паттерн в целом, очертания предмета в целом, вы обнаружите, что это намного более применимо к вашей жизни. Как только это случилось, детали начинают приходить сами собой, спонтанно. Например, если вы владеете основным пониманием развития пяти скандх – у вас есть ощущение процесса в целом, так что детали становятся менее изолированными и менее несвязанными фактами. Вместо этого они являются просто частью этой карты.