- Не получится, у вас последний оман. А ты говоришь, что он нужен на рубежах. Хотя если он всех победит, то восстанавливать мирную жизнь на территории нынешней Димарии придётся, скорее всего, именно тебе. Потому что у тебя нет предубеждения именно к жителям страны, для которых, как выяснилось, Димарий такой же захватчик, как и для нас. - Поправила я.
- А ну да, как только впереди замаячила вероятность, что наследники окажутся на рубежах, так в тебе сразу проснулась небывалая вера в талант полководца Берса! Слышал, слышал! Отца очень повесила эта ситуация! - рассмеялся Дираф.
- Ираидала всегда верила. - Присоединился к беседе оман. - И помогала. Жаль, что не посчитала нужным сразу сказать об этом.
- Ты особо не обольщайся, - тут же огрызнулся Дираф. - Даже когда стало известно, как тебе пыталась вернуть броню Анаис, Ираидала тебе пожелала только здоровья побольше и всяческих успехов на войне, чтоб детям тебя заменять как можно дольше не пришлось.
- Дети, как я понимаю, тоже считают, что я никчёмный правитель? - на скулах Берса заходили желваки. - Правитель никакой, отец никакой, муж никакой... Так, Далли?
- Муж? - аж развернулся в седле Дираф. - Ты заговариваешься, Берс!
- Как хочу, так себя возле своей женщины и называю! - набычился тут же оман.
- Ты посягаешь на то, что под запретом для всех! Мужем может себя называть только выбранный дочери огня! - непонятно отчего разозлился Дираф. - Ираидала, ты что молчишь?
- А к чему мне что-то говорить? Вы и так прекрасно всё знаете! - кипела внутри злость.
- Ты чего? - оба этих бойцовых петуха насторожились.
- Ничего. Шторм, нагоняй! - воспользовалась я тем, что соревноваться в скорости с Адиком, мало кто мог.
А Шторм не подпустит к нам никого. Лошади понимали гронха с полурыка, и никто не мог их заставить приблизиться к нам после этого. Впрочем, я понимала, что это эмоции, и срываться вперёди отряда, затея не самая умная. Просто ехала чуть в стороне, пока Шторм кружил вокруг нас с Адиком.
Только вечером у костра вновь начался разговор на эту тему. Я смотрела на пламя, мысленно отсчитывая оставшиеся дни. Большую часть пути, мы уже проехали. И я уже нетерпеливо отсчитывала привалы, надеясь сократить дневные короткие остановки. Мне казалось, что дома или произошло что-то очень важное, или вот-вот произойдёт.
- Далли, что случилось? Что тебя разозлило? - на мои плечи опустился плащ, ночи всё ещё были прохладными, и к вечеру заметно холодало. - То, что я заявил на тебя право или то, что я сказал о мнении детей о самом себе?
- Вот скажи, почему у детей должно быть именно такое мнение? - посмотрела я в его глаза. - Не потому ли, что я должна была присесть им на уши и капать на мозги?
- Присесть на уши? - не сдержал усмешки оман. - Я запомню.
- Это не самое важное из того, что я сказала. - Ну, вот и поговори с ним.
- Дираф рассказал мне о том, что ты сказала детям, когда вы приехали в Карнак. И сказать, что я удивлён, это ничего не сказать! - улыбка стекла с его лица. - Всё, что я узнал за последние дни... Окажись я на твоем месте... Знаешь, я бы сделал всё, чтобы уничтожить себя. Использовал бы любую возможность!
- Оказавшись на моём месте, ты бы понял, что я очень люблю детей. Мне мало интересен статус, титул и прочая мишура. А месть тебе, майриме, наложницам... Чего бы я добилась, превратив детей в твоих врагов? - сейчас я разговаривала не с мужчиной, а с правителем, и надеялась, что он меня услышит. - Чтобы начались заговоры и борьба с тобой? Которые ты начал бы подавлять? И я потеряла бы детей. Потому что нельзя допустить и тени сомнений в незыблемости власти в империи, которая постоянно, с момента своего создания, на грани войны. Стоит ли моё уязвленное самолюбие жизни моих детей? Я боялась соперничества между Марсом и Барликом! Ты даже себе представить не можешь, как я счастлива от того, что мои дети не отделяют себя друг от друга! А ещё, меньше всего, я хотела бы, чтобы мои дети чувствовали себя выброшенными или ненужными. Поэтому да, я мозги наизнанку вывернула, но объяснила важность их нахождения в Геликарнаке. И пусть попробует, хоть кто-нибудь сказать, что они со своей задачей не справились!
- Никто не скажет! Рта не посмеет открыть! - я и охнуть не успела, как оказалась на коленях омана, прижатая к его телу. Его рука была на моём затылке, а губы прижались к моей макушке. - Я не знаю, откуда у тебя взялись силы всё это вынести! И откуда в тебе столько благородства, чтобы не озлобиться, не начать люто ненавидеть. Так ненавидеть, что даже цена становится не важна. Я не знаю, какой сильной и светлой должна быть душа, чтобы хоть кого-то любить в этом мире после пережитого тобой! Ты сказала, что твоё сердце умерло, что в душе только пепел... Но я в это не верю! Ни единому слову не верю! Ты вся светишься, когда говоришь о детях. О моих детях, Ираидала. У меня с ними одна кровь! Ты можешь злиться, прогонять, отказываться! Но я найду дорогу обратно. Я верну себе твоё сердце и место в твоей душе. Я не буду оправдываться за прошлое. Потому что бесполезно искать оправдания, это дорога труса. Они ничего не изменят, хоть я голову себе расшибу. Однажды ты сказала, что веришь в мои крылья. И у тебя больше не будет повода для слез и переживаний, никаких обид. Я хочу, чтобы ты снова во мне не сомневалась, чтобы твои глаза зажигались, как звёзды в ночном небе, при встрече со мной, а на губах расцветала улыбка. Я никуда тебя не отпущу, не позволю отнять у меня своё сердце. Оно моё, девочка! Ты сама мне его вручила вместе со своей жизнью, помнишь? Тот вечер, у водопада? Я никогда не забуду о своей вине, но сделаю всё, чтобы тебя не мучили эти воспоминания!
Оман ещё раз меня прижал к себе с такой силой, словно хотел впечатать в своё тело, и растворился в темноте быстро опустившейся ночи.
Я и Шторм только переглянулись. Мой полудемон смотрел во тьму, где несколько мгновений назад скрылся Берс, вывернув голову и с недоумевающим взглядом.
- И что это сейчас было? - спросила я шёпотом.