— Да, и она тоже, — согласился я. — Продолжайте, Бреннан.
— Поскольку мы уже сильно влипли в это дело, называйте меня просто Холл — так быстрее.
Фиб улыбнулась ему. А я — Фиб.
Он сжал кулак, давая понять, что время для взаимных представлений закончилось.
— Далее следуют совершенно обычные ассиро-вавилонские предания. Наверное, таблички являются предшественниками многих аккадских и шумерских легенд, из которых потом возникли легенды ассирийские, вавилонские и иудейские. Итак, после всего, о чем я уже упоминал, и после рождения Лахму и Лахаму — чудовищных змееподобных близнецов, таблички расходятся с традиционными мифами. Следующим рождается Огненноволосый — Властелин Света. Заметьте, как рано он здесь является в мир, намного опережая, ну, скажем, Мардука.
— И что же дальше?
— Дальше он вступает в бесконечные конфликты с богиней Анкло Желанной, родившейся вслед за ним… Сохранились кое-какие её изображения — они посрамили бы витрину любого секс-магазина… Ну вот, и после бесконечного числа всевозможных войн между богами и гигантами Огненноволосого наконец повязали и упрятали за решетку.
— Реакция, так сказать, восторжествовала? Потом, надеюсь, все вошло в свою колею?
— О да. После этого случилось еще множество баталий. Но наибольший интерес представляет следующий эпизод. Анкло Желанная оскопляет Властелина Света и бросает его гениталии в море, откуда мгновенно появляется множество огненных змей, готовых растерзать ее. Она в ужасе воздевает руки к небу и молит о помощи… А теперь — самое важное: с небес опустился гигантский сияющий сноп света. Свет этот описывается как обжигающий. Вот так, без излишних предисловий, Камушкей Бессмертный входит в наше повествование и, читаем мы дальше, терзает и рвет на куски огненных змей и прочих оппонентов богини Анкло.
— Что ж, прекрасно, — произнес Помфрет, поглядев на часы.
— А что произошло потом? — испуганно спросила Фиб.
— Обычная вещь, которая происходит между женщиной, умолявшей о помощи, и ее героическим спасителем. Но до того, как плод этого союза смог появиться на свет, Камушкей Бессмертный продолжал буйствовать, убивая все живое. К тому времени Земля уже давно была обитаема — везде росли города, процветала торговля. Представляете, вся Земля, населенная созданиями двух великих потоков и их богоподобными отпрысками, чьим упорным трудом шар земной был превращен в райский сад, в мир, где человек являлся хозяином своей судьбы, а боги — его добрыми покровителями, и все творилось и создавалось во имя добра, ро имя человеческой расы.
— Выглядит неплохо, — голос Фиб звучал совершенно искренне. — И что же дальше?
— Камушкей Бессмертный уничтожил все. Он разрушил города, погубил поля и сады, прикончил каждого зверя и каждую птицу, он отыскал и убил каждого человека, будь то мужчина, женщина или ребенок.
Наступила напряженная тишина.
— Только гадов ползучих пощадил он, чтобы они несли горе и страдания тем, кого он мог пропустить в кровавой бойне.
— По-моему, это уже перебор. — Помфрет облизал губы. — Откуда же тогда мы все взялись?
— Теперь, Джордж, — слегка улыбнулся Бреннан, — мы перейдем к традиционным легендам Создания. Вы, наверно, с ними знакомы… Все они повествуют о событиях, происходящих после уничтожения на Земле золотого века.
— Вы упомянули о плоде их союза, как насчет этого? — вмешался я.
Ловкость, с которой Бреннан сумел заинтриговать слушателей своим рассказом, восхищала меня. Построй он повествование в псевдобиблейском стиле, сплети какую-нибудь сказочку или ужасную историю, я был бы менее склонен поверить ему. Интересно, что основной груз информации содержался не в том, что он говорил, а в том, как он говорил.
— Плод? — он громко расхохотался. — Из плохих яиц иногда и вправду вылупляются хорошие цыплята. Анкло Желанная разродилась самыми очаровательными близнецами, каких только видели на белом свете, — Муммусу и Шошшусу — мальчиком и девочкой. Камушкей Бессмертный потом не раз пытался прикончить близнецов вместе с их прекрасной мамашей, и в конце концов Анкло Желанной пришлось пожертвовать жизнью, чтобы защитить своих детей. Те, в свою очередь, решили как следует разобраться с папашей. Но он был Камушкеем Бессмертным, поэтому им не удалось бы его прикончить, как бы тщательно они ни готовились к этому мероприятию. И тогда Муммусу и Шошшусу придумали хитрый план.
— Кто-нибудь хочет выпить? — жизнерадостно поинтересовался Помфрет. — Рассказывать такие страсти — довольно утомительная работа.
— Спасибо, Джордж, мне бы чего-нибудь освежающего, — невозмутимо произнес Бреннан. — Буду бесконечно вам благодарен.
— А как же план? — потребовала Фиб.
— Они заманили его в самый прекрасный дворец, какой только смогли построить, и, пока папочка восхищался его внутренним убранством, заперли двери семью магическими формулами, заклинаниями, которые им на смертном одре поведала Анкло Желанная. Они истратили все свои жизненные силы на то, чтобы закончить заклинания как можно быстрее, ибо их отец, почувствовав неладное, взвыл от ярости и стал биться о двери, пытаясь выбраться наружу и убить сына с дочерью. И так сильно он там бесновался, что Муммусу и Шошшусу не решились оставить это место и возвели пристройку к дворцу, для того чтобы жить там и присматривать за своим отцом, Камушкеем Бессмертным.
— Какая невероятная преданность своему делу, — изрек Помфрет, появившись на пороге комнаты. — Вот ваш бокал.
— И они посвятили всю свою жизнь тому, чтобы держать отца в заточении; ведь потеряй они бдительность хоть на миг, — и он моментально разорвет сети заклинаний, вырвется наружу, а там…
— Он с удовольствием уничтожит ту вторую Землю, на которой мы все и процветаем.
— Совершенно верно. И, что хуже всего, он смог сохранить какую-то часть своей прежней силы, так как семь заклинаний не были завершены окончательно. Только шесть замкнулись полностью. Седьмое повисло в воздухе, очевидно, Муммусу и Шошшусу не смогли его закончить. Поэтому и по сей день они неусыпно наблюдают за Камушкеем Бессмертным, своим отцом. А тот в любую минуту может вырваться на свет божий вместе со всякими мерзкими тварями, которые ему подчиняются. У него есть еще кое-какие возможности, о них я расскажу вам позднее. — Бреннан осушил бокал. — Самая важная информация по этому вопросу досталась нам в качестве своеобразного послесловия. Мы все еще продолжали рыться на том месте, где обнаружили таблички с этой замысловатой историей. Было очень жарко, и мы истекали потом. Тогда я предложил сделать перерыв и отдохнуть. И вот один из моих спутников — помните, мы договорились, никаких имен, — подошел ко мне со странным белым черепком. Тогда мы уже знали иероглиф, обозначавший Камушкея Бессмертного… Так вот, на том черепке мы сразу увидели кучу таких иероглифов.
— Что-нибудь вроде солнечного диска Шамы, бога Солнца?
— Да, что-то в этом духе. Только Камушкей Бессмертный был представлен иероглифом-кометой. По крайней мере, мы определили это как комету с мохнатым клыкастым зверем, сидящим на ней.
Некоторое время смысл того, о чем говорил Бреннан, ускользал от меня, но теперь с этим последним кусочком полезной информации все встало на свои места.
— Вот оно! — провозгласил я более торжественно, чем мне хотелось бы. — Ведь все знают о Колесе!
— Мы сидели на краю раскопа, уставшие и покрытые пылью, и, опорожняя одну за другой бутылки с тоником, читали то, о чем повествовал белый черепок, — пальцы Бреннана сжались, потом расслабились, словно опустив на стол этот злополучный обломок.
— И?
— Там было написано, что Муммусу и Шошшусу, которые являются, как вы помните, детьми Камушкея Бессмертного, с годами ослабевают, и наступит день, когда они без посторонней помощи уже не смогут сдерживать гигантские силы своего родителя, и он, возобладав над ними, сметет одно за другим семь замков-заклинаний и, ревя от ярости и злобы, покинет свой Склеп, чтобы еще раз уничтожить весь мир.