Отнести в библиотеку, даже в тайный отдел, тоже казалось невозможным. Получить доступ туда не просто, но лучшие студенты чиновничьих школ получали его просто за успеваемость, для лучшего понимания предмета.
Оставалось только одно место.
Наири уже умчалась. Эйр вздохнул — охранять неугомонную становилось все труднее. Но хуже всего оказалась невозможность делать это лично — у командира рорагов полно другой работы, не менее важной. Но сегодня Верховный Рораг намеревался лично поговорить с Анной, и почему-то предвкушение встречи подняло настроение.
Наложники не смели входить в спальню своей госпожи без позволения. Зато телохранители могли это сделать в любой момент, чем и Эйр и воспользовался. Свиток затерялся среди множества книг эротического содержания. Наири их не любила, и шанс, что она захочет что-то прочитать, стремился к нулю. На взгляд Эйра, эта комната оказалась самым лучшим хранилищем тайны Эйстрайи.
28
Анна крутилась, как белка в колесе. И радовалась этому факту — кроме того, что времени думать о неприятном не оставалось, она получила очень много знаний. И по строительству, и по медицине.
Инкубы радовали — целители и зодчие включились в совместную работу. Планы лечебницы один за другим ложились на стол Наири, и разбирались на совещаниях. Правда, подчиненные предпочитали называть их советами. Анна не спорила. Если им так больше нравится…
Печалило только отсутствие Тайкана. Она уже привыкла к его точным замечаниям и вечному хладнокровию. Казалось, этот мужчина одним своим присутствием отодвигает все тревоги куда-то далеко-далеко… Такого спокойствия Анна не чувствовала даже рядом с Эйром. Он тоже стал появляться очень редко, ссылаясь на другие заботы, и она не знала, рада этому, или нет. Рядом с ним она нервничала, а без него раздражалась по мелочам. И никак не могла решить, что лучше.
Еще Анна скучала по Хону. Её заверили, что с парнем ничего страшного не случилось, но вернуть отказывались. Зато его товарищи не отходили ни на шаг. Особенно Пат Ригам. Крепкий, даже немного коренастый блондин с золотистого цвета глазами больше походил на фотомодель. Он отличался даже среди инкубов, которые в массе своей казались участниками какого-то конкурса красоты.
Но, осознавая свою привлекательность, юноша ни разу не переступил границ, хотя после того случая в Академии пользовался безграничным доверием. Настолько полным, что его сразу определили в Малый Круг.
Анна очень быстро привыкла видеть его постоянно. Ригам не навязывался, не старался разговорить или навязать свои условия, как обычно это делал Эйр. Он просто был рядом, стал тенью, настолько привычной, что без него становилось неуютно. И его мягкий шепот, когда он незаметно для окружающих переводил для Анны некоторые диалоги, которые явно для её ушей не предназначались, стал неотъемлемой частью жизни.
Но, слушая, инкубов, Анна не теряла надежды. Ей следовало принять этот мир, но как это сделать, она не представляла. Разве что полностью погрузиться в работу, так, чтобы перестать различать «до Перехода» и «после». Жить так, словно этот мир ничем не отличается от родного… Получалось плохо. Но надежда, что задуманная стройка поможет, не исчезала.
И Анна день за днем слушала зодчих, зубрила медицину под руководством целителей, пыталась что-то делать, так, что вскоре перестала понимать, где явь, а где краткие сновидения.
Деревянные стены павильона не сдерживали голоса спорящих мужчин. Анна прислушалась — зодчие сцепились с целителями. Одни настаивали на определенной конструкции вентиляции, вторые требовали изменить её в целях безопасности:
— Если в лечебнице появится передающаяся по воздуху болезнь, это грозит всем, находящимся в здании!
— Но именно такой принцип работы обеспечит постоянный приток свежего воздуха! Вы же сами говорили, что для некоторых больных свежий воздух нужнее лекарств!
Спор стих, едва Анна переступила порог. Старший зодчий кинулся описывать возникшие разногласия, но Анна уже приняла решение. Она уже открыла рот, чтобы высказать свой взгляд на проблему, как склонившийся к уху секретарь начал переводить.
Анна застыла, вслушиваясь в звуки родной речи. И в другие — зодчие и целители продолжали перешептываться. И она их понимала! Но теперь, остановленная секретарем, не торопилась выдавать свой секрет. Здесь, в мире врага, эти знания могли стать настоящим оружием!
Но защищаться пришлось от настоящего.