— Отойдите!
Спешащие поблагодарить Наири обитатели Храма послушно отступили. Они знали привычки своей госпожи и охотно последовали приказу. А сановники, явившиеся из дворца, растерянно смотрели на злого рорага.
— Я сказал, отойдите! Торопитесь первыми попасть на аудиенцию? Так её не будет!
Чиновники переглянулись. И заговорили почти разом:
— Ты сложил полномочия Верховного Рорага, а значит, лишился прав командовать!
— При дворе Его Величества — да. Но не здесь! Я, Эйр Аккон, капитан рорагов Наири, и вы подчинитесь!
По его знаку телохранители перешли в наступление. Они молча оттеснили сановников, не обращая внимания на возмущенные выкрики. И отступили только перед королем, который спокойно прошел к дверям спальни.
Путь ему молча заступил Эйр.
— С дороги!
Рораг опустился на колено, признавая право короля, но выполнить приказ и не подумал.
— Это бунт?
— Ваше величество, Наири не любит, когда её… поздравляют.
Лартих обвел взглядом присутствующих. Одно слово — и наглеца сметут, освобождая проход. Но…
— Что же, ты лучше всех знаешь свою госпожу. Когда она тебя отпустит, я тебя жду. Надо поговорить.
— Да, Ваше Величество, — склонил голову Эйр.
Видя, как сам государь отступает перед рорагом, остальные не посмели настаивать. Через несколько минут у личных покоев Наири не осталось никого, кроме телохранителей.
Анна сидела на кровати, куда её перенес Эйр. Покрывало соскользнуло, открывая плечи и грудь, но она не обращала внимания. Сейчас куда важнее казалось разобраться в случившемся.
Скинув юбку, Анна подошла к зеркалу. Свечи почти догорели, но пока их отблеска хватало, чтобы разглядеть себя как следует. Не очень высокая, но стройная. Гибкая. Подтянутая. Все же физические упражнения, которыми секретарь прерывал занятия, давали о себе знать.
Так же, как и правильное питание, помноженное на качественный уход за телом.
Анна склонила голову. Женщина в зеркале повторила движение. Анна повернулась боком. Женщина сделала то же самое. Анна протянула руку. Женщина тоже потянулась навстречу.
Кончики пальцев коснулись гладкого металла, теплого от жара свечей и эха страсти. Анна уже поняла, что прана здесь имеет материально подтверждение. Каждый раз становилось так жарко! Даже не улице. А в помещении не спасали и открытые окна…
Но любил ли её Эйр, как обмолвился Тайкан? Или это оказалось лишь хорошо разработанным рорагами планом, и он всего лишь выполнял желание Наири? Анна привыкла ко лжи, но в этот раз ей было, во что верить — в собственные ощущения.
Она не стала себе лгать — ей понравилось. Мало того, тем, кто захотел близости, оказался не Эйр! Впервые за много лет Анна почувствовала себя женщиной. Желанной, любимой… И она изо всех сил гнала сомнения. Пусть разочарование придет позже. Но не сейчас. Ей так нужны эти несколько минут слепой веры в любовь!
Тем более, что чувства, которые она так старательно прятала в дальних уголках души, рванулись наружу. И Анна снова не стала себе лгать: Эйр нужен ей. Как мужчина. Как любовник.
Снаружи, прорвавшись сквозь резную дверь, донеслись голоса. Громкие, возмущенные. Анна прислушалась. И сердце заколотилось: Эйр старался не пустить к ней посетителей! И даже… противостоял королю!
Надежда начала расправлять крылья. Прежде рораг не был столь любезен. Он спокойно открывал двери перед желающими выразить почтение и благодарность. Это впервые, когда Эйр пошел против традиций!
Счастливая улыбка осветила лицо. Анна полюбовалась на дверь и, довольная, юркнула обратно под одеяло.
В эту ночь её не мучили ни кошмары, ни бессонница. Но утро принесло сомнения. Анна отогнала их и погрузилась в работу.
— Госпожа?
Хон оторвался от чертежа, который показывал Наири и отступил в сторону. В двери стоял Тайкан.
— Госпожа, умоляю, прервитесь на несколько мгновений!
Анна взглянула на Хона, перевела взгляд на разложенные на столе бумаги и нехотя кивнула:
— На несколько мгновений!
Во дворе, споря белизной со стенами Храма, стояла лошадь.
Волнистая грива отливала голубым при малейшем движении, стекала по шее почти до земли, а хвост стелился туманом.
Уздечку украшали серебряные накладки и подвески. Такие же пустили на отделку синего чепрака, покрывающего высокое седло. Стоило лошади переступить с ноги на ногу, как раздавался тонкий звон, словно ветер разом качнул сотню крохотных колокольчиков.
— Красавец! — Анна сбежала по ступенькам и положила ладонь на гибкую шею. Руке стало тепло.
— Его зовут Туманом. Я сам заездил жеребца для моей Наири.