Мэгги поспешно разорвала зрительный контакт, прежде чем навсегда затеряться в этих таинственных омутах, в таком контрасте между хищником и поэтом.
— Не думаю, что спальня нуждается в оживлении, — пробормотала она, стараясь на него не глазеть.
Под взглядом порочных глаз Брандта немыслимо даже пытаться поесть фруктов в постели, да еще в костюме Евы. Он лишил Мэгги дара речи. Возможности дышать. Благоразумия. В его присутствии тело ожило. Это становилось не безопасно. И не о чём больше говорить.
— Правда, подожди внизу, а я сейчас спущусь.
По ней блуждал взгляд Брандта. Горячий. Собственнический. Она затаила дыхание. Только от одного его взора её плоть плавилась.
На мгновение сверкнули белые зубы, оставив у Мэгги впечатление, что перед ней хищник даже, когда улыбка исчезла.
— Мэгги, я буду ждать, — сказал он тихо и вышел из комнаты.
Низкий интригующий голос. Звук, казалось, проникал сквозь поры, разжигая кровь. Голос, тело, глаза и рот настолько чувственно порочны, что она в её нынешнем состоянии боялась уступить столь откровенной сексапильности. К счастью, слишком агрессивный и высокомерный тон, с нотками собственника, действовал на нервы. Словно гладил против шерсти.
От этой аналогии Мэгги громко рассмеялась. Она здесь всего лишь день, и, кажется, её уже зациклило на дикой природе. Сбросив простыню, Мэгги поспешила в ванную. У Бранта Толбета есть ключи от всех дверей в доме. Даже засов на входной двери не послужил преградой. Ей следовало быть ему благодарной за заботу. Да, но он спал рядом с ней в доме!
Что, если бы он зашёл к ней в комнату посреди ночи? Если бы этот удивительный голос проник в грёзы? Мэгги попыталась дотянуться до ускользающих воспоминаний, но в памяти всплывало только одно: она охвачена пламенем, нуждалась в прикосновениях и ласке. Если бы Брандт увидел её такой? От этой мысли бросило в жар.
Она посмотрела в зеркало, желая убедиться, коснулись ли изменения её внешности, как это произошло с ощущениями. И тут впервые обратила внимание, какие невероятно большие у неё зелёные глаза. Защищая их от яркого дневного света, зрачки сузились, притом, что солнце слабо проникало в помещение. Нанося зубную пасту на щётку и рассматривая своё отражение, она поразилась яркому зелёному свечению глаз. Гулко ударив, сердце замерло в груди, когда Мэгги обнажила белоснежные зубки. И увидела блеск заостренных клыков, страшное дополнение к нежной наружности.
Испугавшись странной иллюзии, Мэгги прикрыла рот. Это обман чувств! Затем очень медленно убрала руку и посмотрела на зубы. Совершенно нормальные и ровные. Она явно сходила с ума. Вероятно, Джейн оказалась права, и ей не место в этом первозданном мире. Видимо всё дело в ней, она так долго мечтала и думала об этих краях, что стала просто слишком восприимчивой. С другой стороны, это единственный шанс узнать о родителях. Она не робкого десятка, да и не слабонервная. Не боялась путешествовать в одиночку. Превосходно владела боевыми искусствами и в любой трудной ситуации уверена в себе на все сто. Хотя здесь в диком лесу она ощущала себя далеко от обычной Мэгги Одессы. И всё же, у неё не в характере убегать.
С особой тщательностью она оделась как можно легче. Влажность угнетала. Заплела волосы в аккуратную французскую косу и уложила её как корону, тем самым обнажив шею. Мэгги нашла тончайший кружевной бюстгальтер и трусики в тон, и понадеялась, что от тяжёлого приторного воздуха они не будут натирать кожу. Уже попав под тропический ливень без лифчика, она не собиралась наступать на одни и те же грабли дважды.
Оставалось очень мало времени, чтобы собрать материал об истории жизни родителей, поэтому Мэгги твёрдо решила дорожить каждой минутой. И сбегая по лестнице, в уме составила список вопросов для Брандта Толбета.
Но когда она вошла в кухню, Брандт встал, и все слова, словно улетучились. Мэгги уставившись на него, замерла в дверях. В его присутствии её охватила слабость. По-настоящему! И боялась, если произнесет хоть слово, то начнет заикаться. Его воздействие ошеломляло.
Брандт улыбнулся, и тысячи бабочек запорхали под ложечкой. Он шёл к ней в абсолютной тишине, даже одежда не шуршала. У Мэгги перехватило дыхание. Никто прежде так на неё не воздействовал, и от этого чувствовала себя чрезвычайно неловко.
В ответ она заставила себя улыбнуться.
— Спасибо, что провел ночь в доме. Я и правда не настолько глупа, чтобы разгуливать ночью по угодьям, но приятно знать, что кто-то за тебя волнуется.
Смущаясь, она села на стул с высокой спинкой, который он для неё выдвинул.
— Думаю, у тебя есть ключи от дома?
— Конечно, есть. Я живу здесь большую часть времени. Лес очень быстро возвращает принадлежащее ему. Если я не буду на чеку, ползучие лианы заполонят всё под карнизами. — Он сидел к ней лицом в конце стола.
Брандт взял сильными пальцами кусочек манго, поднес его к губам и впился зубами в сочную плоть. В ответ тело Мэгги натянулось как струна. И она заставила себя отвернуться.
— Можешь мне что-нибудь рассказать о моих родителях? Мне было три года, когда меня удочерили, и я, правда, ничего не помню.
Брандт изучал её выразительное лицо, на котором отражались противоречивые эмоции. Она боролась с влечением к нему, решив его проигнорировать. Вблизи Мэгги выглядела гораздо эффектнее. Химия между ними шипела и искрила так, что весь воздух вокруг наэлектризовался.
— Мэгги, в лесу все знали твоих родителей, — тихо сказал он, внимательно за ней наблюдая.
Сладкий на вкус сок манго стекал по его горлу подобно отменному вину, но с ней он не мог сравниться. Она будет слаще на вкус, опьяняюще.
— Расскажи мне.
Мэгги осторожно отпила немного сока и тут же пришла в восторг. Нектар, правда, она не могла распознать его состав, но после первого глотка рот словно изголодался по вкусу. Тлеющие угольки внизу живота, ожили, распространились по жилам подобно живому пламени. Рука, державшая стакан, задрожала.
Брандт наклонился ближе и, едва касаясь, убрал назад выбившийся из косы локон. Прикосновение задержалось, посылая по её коже танцующие языки пламени, под стать бушующему внутри пожару.
— Не правда ли вкус уникален?
Его худые сильные пальцы накрыли руку Мэгги и поднесли стакан к её губам.
— Пей, выпей всё. — Голос хриплый, чарующий, соблазнительное приглашение на пир удовольствия.
Мэгги хотела оказать сопротивление. Несмотря на то, что он её привлекал, что-то в нём пугало. Сила, прикосновение собственника. Определённо она отдавала себя в его власть, но запах нектара окутывал, искушая. Его пальцы охватили шею, давая знать о силе. Другой рукой он наклонил стакан, и золотая жидкость просочилась ей в горло. Внутри вспыхнуло пламя, бесконтрольно распространяясь по телу и собираясь внизу.
В панике Мэгги отдёрнула голову, и зелёные глаза скрестились с золотыми. Как оказалось, Брандт находился достаточно близко, её окутал жар его тела. Словно загипнотизированная она не смогла отвести взгляд, когда он поднёс стакан к своим губам именно тем краем, где остался её отпечаток. А затем опрокинул содержимое в рот, не прерывая зрительного контакта.
Её лёгкие горели от нехватки воздуха. Мэгги наблюдала за работой его горла, смотрела, как он кончиком пальца поймал каплю янтарной жидкости и медленно поднёс к её губам. Прежде чем она смогла остановить себя, язычок высунулся и облизал палец, впитывая его вкус вместе с нектаром. На долю секунды её рот плотно охватил, посасывая, плоть, язычок провокационно кружил и дразнил. Тело увлажнилось и воспламенилось от внезапной жажды. Беспокойно заёрзав бёдрами, она жаждала утолить свою страсть.
Брандт резко вдохнул, уловил чарующий аромат её возбуждения. И едва не лишился рассудка. Почти обезумел. От ощущения горячих и влажных губ, плотно обхватывавших палец, плоть затвердела словно камень. Достаточно легко поддаться инстинкту, и узнать каково это, когда его пара уделит такое же внимание его тяжелой эрекции. Рука властно сжалась вокруг её шеи, и он ниже склонил голову.