езала хозяйка дома.– И голову не забивай, и жизнь себе не ломай! Придет время, встретишь парня. Поженитесь... Последнее слово она произнесла протяжно, почти мечтательно. – Мам, а тебе наш подарок понравился?– рискнула пойти ва-банк Алена. – Комплект постельки? Качественный. Расцветка яркая. Сразу видно, ты выбирала. Как сорока, любишь все, что блестит. Только вот не все оно золото. – Хозяюшки!– появился в дверях Иван Петрович,– ну куда, куда ж вы удалились? Бросили нас на произвол судьбы, так сказать. – Пойдем,– потянула дочь за руку Алла,– вернемся к гостям. Еще через полчаса за столом затянули песню, споря с очевидностью. «Ой не вечер, ой не вечер». Ей на смену пришел «казак лихой, орел степной», а затем вдруг грянул нестройный хор, имитируя енотика из мультика. От улыбки станет всем светлей. Алену всегда поражала широта репертуара праздничных песен. Совсем уж под занавес она стала свидетелем сцены на кухне с вполне традиционными персонажами. Мать отчитывала Аристарха за то, что он порядком набрался. И не сможет развести гостей по домам. Тот большей частью виновато молчал, отделываясь лишь междометиями. – Ну... стал быть... так что,– передразнивала раздраженно Алла,– тоже мне, надежда и опора! – Ладно. Пойду я. До дома. До хаты,– сделал вывод мужчина. Обличительница останавливать его не стала. А Алена выскочила вслед на лестничную площадку. – С тобой все нормально? Доберешься? – Не впервой! Где наша не пропадала. – А зачем ты оставил мне... ну, там, под матрасом? Она не подобрала слова для обозначения заграничной, предположительно французской, кружевной прелести. Зато его без заминки подобрал Аристарх. – Ночнушку Афродиты? Твоя. Твоя по праву. Дарю. Ты в ней чувственная богиня. Повелительница чресел, раскрывательница сердец! Или разбивательница... Его качнуло и на мгновенье он поймал широкой ладонью ее плечо. Даже сейчас, прикосновение его руки не было грубым. Сильным, неосторожным, нежданным,– да. Но не грубым. Просто мужским. Как и поток лестных слов, горячим водопадом обрушившийся в душу. Алена почувствовала, как алый мак смущения покрывает щеки. – Пока, девочка. Расти большой. Слушайся маму. А я пошел. Алена, чтобы хоть как-то выразить признательность, успела поправить ему узел галстука. И проводила долгим грустным взглядом. Ну вот за что мать с ним... так? Расходились гости долго. Не расходились, а рассасывались. Алена уже и тарелки с приборами перемыла, а тройка визитеров все еще допивала чай. Та самая подруга с мужем, фанатеющим по «Динамо», да Иван Петрович,с красным лицом. – Ох, пенсионер же без пяти минут, а до водки охочий, как молодой!– отметила мысленно Алена. Как выяснилось через четверть часа, не только до водки. Уже в прихожке, обувшись с третьей попытки, тот отстал от супружеской пары, не без труда одолевавшей спуск по лестнице. Прощаясь, представитель горкома бесцеремонно лапал Аллу. Та убирала от себя его руки,ненавязчиво и вяло. Но ненадолго. Те вновь возвращались к женским ногам. Гладили. Сжимали. Норовили нырнуть под край платья в полумраке. Алена ожидала резкого толчка, звонкой пощечины. Но услышала лишь кокетливый смешок, да шуршание возвращаемого на место шелка. И то, последнее лишь потому наверное, что Алла заметила силуэт дочери на пороге комнаты. Когда они остались, наконец, одни, и девушка ополаскивала чашки, мать протянула: – Пойду в ванну, красоту смывать. Алена бросила мимолетный взгляд на ее лицо. Тушь немного потекла. И помада смазалась. Они что, еще и целовались в подъезде!? Шипучую накипь ее возмущения сдержал только родительский авторитет. – Осуждаешь?– уперлась фривольно запястьем в косяк Алла.– А ты не осуждай. Петрович он... безвредный. Наоборот, полезный даже,– она пьяно хохотнула.– А коленок мне не жалко! Алена молча продолжила расставлять посуду по полкам. Хотя внутри все клокотало от разъедающего гнева. Для всех, выходит, правила. Устав, типа монастырского. А для себя, любимой, исключения? Особенно, если мужик еще и «полезный»? Дождавшись струи воды, ударившей в раковину, она отыскала в холодильнике почти опустошенную банку с наливкой. Налила щедро, до половины, в свою привычную чашку с ромашкой, не размениваясь на рюмки. И опустошила залпом. Привет правилам! Заснуть не удавалось долго, несмотря на усталость и хмель, моментально проникший в кровь. В голову лез то Стас со своей противной обезьяньей хваткой. То нахраписто напирающий багровый горкомовец, с сединой и морщинами. Фу! Надо о чем-то обалденно приятном... Ладонь уже привычно проделала запретный прежде путь, оказавшись под резинкой пижамы. Замелькали образы калейдоскопа звезд отечественного и зарубежного кино. Ален Делон... Ах, какой красавчик. Вячеслав Тихонов. Александр Абдулов. Играл еще с совсем молодым актером. Как его... Ярмольник, кажется. Дин Рид, распевающий на крыше поезда, несущегося куда-то на строительство БАМа. Какие мужчины, дух захватывает! Она увлеклась, поймав ритм. Все образы скатались в трубку, будто исписанная каллиграфическим витиеватым почерком школьная стенгазета. Когда-то важная,а сейчас оставленная за ненадобностью в том, другом мире. А в нынешнем правили бал ощущения. Острые, влажные, лопающиеся на зубах, словно семена кисло-сладкого рубинового граната, ощущения! Ей вдруг захотелось до дрожи очутиться снова там. На пятиминутном острове тишины в море суеты. В кольце ласковых объятий сильных мужских рук... И волшебство воображения, как ковер Аладдина, послушно доставило ее туда. В сладостный и ароматный мир еще не познанных грез. Жаль, что как и в черно-белой Золушке, остановить прекрасное мгновенье, или хотя бы остаться там «на подольше» никак не получалось. Минута,– и омут утянул ее в пучину выгибающих поясницу дугой спазмов. На следующий день всю первую пару мысли Алены возвращались к подарку. Что он означал? И что теперь с ним делать? Хранить под матрасом, как бабка пенсию? Это ж не кофточка, не платье. Даже не купальник! Ведь не оденешь же никуда. Так ничего и не решив, отправилась на следующую лекцию. Где едва не заснула, убаюканная крайне монотонной манерой препода излагать и без того не фонтанирующие эмоциями исторические факты. В обед пришлось отстоять очередь в столовке, чтобы получить обсыпанные зеленым горошком половинки яйца, политые майонезом, невнятный суп и котлету с клейким рисом. Ну и кисель. – Привет, Алена! – Света? Подсевшая за столик студентка совсем не была ее подругой. Скорее, предпосылки имелись прямо противоположные. Получалось, что Алена увела у нее Стаса. – Здравствуйте! Вот и Валя обозначил присутствие, приземляя поднос с тарелками на стол. Ни на шаг от своей королевы!В чем-то даже позавидовать можно! – Валь! Ты не мог бы проявить деликатность? – Это как?– опешил преданный рыцарь интеллигентного образа, заглядывая в глаза даме сердца. – У нас девчачьи разговоры. Не оставишь нас? Без обид, только, а? – Хм... Ладно. Алена успела подумать о том, что, возможно, Аристарх в юности напоминал мягкотелого Валю. Но не успела. Света разом взяла быка за рога. – Слышала, Стас за тобой волочится? – Допустим. – Не хочу быть нахальной, но... Короче, у вас все серьезно? «Вот что я должна ответить? Что ее бывший хамоватый придурок, решивший начать знакомство с отчаянного мацания груди? Да еще так, что пришлось потом себя в зеркале осматривать, синяков не осталось ли? Да и какое ее собачье дело, собственно?» Но ответила она другое: – Ничего особенного. В кино раз вместе сходили. А ты с какой целью интересуешься? Вернуть его хочешь? Светлана прикусила губу,слегка помедлив, призналась: – Да. Но только, если... – Я не против,– не стала даже дослушивать Алена. Волчья шкура на «Яве» это конечно, эффектно. И Стас вполне себе на внешность хорош. Но... Явно не ее тип парня. К тому же не хватало только прилюдной сцены, в которой девки скандалят из-за парня. Или даже дерутся. А по решительному настрою собеседницы такой вариант тоже был не исключен. – Правда?– недоверчиво переспросила соперница, не веря легкости, с которой решился ее сердечный вопрос. – Не сомневайся,– без всякого сожаления подтвердила Алена. Поймав кураж, добавила:– Только что с нынешним поклонником делать будешь? – С Вальком? Он не обидится!– уверенно парировала девушка. – Отлично. – А хочешь, себе забирай,– неожиданно расщедрившись предложила сокурсница.– Он милый и ласковый. Как теленок. – Спасибо, я подумаю,– сдержанно улыбнулась Алена. «Будет что предъявить матери»,– ухмыльнулась она, вспомнив вчерашний разговор. Зная характер Аллы, она осознавала, что вряд ли та оставит раз поднятую тему. – Валь, иди сюда. Вы знакомы с Аленой?– приняла ее ответ как руководство к действию Светлана. – Нет! – Не угадал! Уже знакомы! Валя это Алена. Алена, это Валентин!– задорно представила их друг другу окрыленная известиями студентка.– Вы оба такие...серьезные, такие... умные. Вам будет о чем поговорить, короче! – Здрасьте,– проронил,повторяясь, ошарашенный подобным поворотом Валя, глядя вслед уже упорхнувшей мечте. «Забор покрасьте»,– мысленно сморщилась Алена. Но вслух вежливо отозвалась: – Очень приятно. «Голос у него по-крайней мере необычный. Бархатный такой,– отметила она про себя. И дополнила с расчетливой усмешкой:– Так что пусть будет». Вечером, не успев переступить порог квартиры, мать огорошила ее новостью. – Я же говорила! Не зря тебя за собой водила! – Что такое? – Тебя заметили! – Кто заметил? Заче