— Да это я, — улыбаюсь я. — Типа, Саша.
Надо же — у меня даже лексикон для каждой девушки свой.
Не станешь же общаться с анимешницей так же, как с панкушкой… И уж тем более лексикон готки не подходит для бизнес-леди.
— Ой! — говорит она. — Ой, ой! Да ты что?!!!
Она бросается к монитору, как тигрица на подкармливающего её туриста и быстро покрывает его жаркими страстными поцелуями. Теперь у меня весь обзор перекрыт алыми отпечатками помады, ага.
— Ой, тьфу, извини! Щас влажные салфетки достану…
Она отворачивается, и моему взору предстаёт весьма аппетитный задок. Девушка забирается в нижний ящик стола, не вставая с кровати.
— А! Вот! Нашла!
Она аккуратно протирает монитор, скептически смотрит на меня.
— О! Так лучше.
Закусывает губу.
— А вообще… этого мало!
Она внезапно задирает маечку, томным отрепетированным движением, на миг придержав ткань так, чтобы она зацепилась на сосочках, а затем груди резко выпрыгнули из тесного эластичного плена закачались в воздухе. Грудь у неё была небольшая, но очень красивая — этакие упругие тугие мячики, с рыжевато-розовыми сосочками, и небольшими ямочками на них — будто кто-то легонько нажал сверху пальцем.
— Эй! Ты чего!
— Сейчас увидишь…
Она наклоняется и медленно, возбуждающе проводит по монитору тугими мячиками.
— Вот так лучше?
— Оля! У меня тут барышни!
— Барышни? — изумилась она. — А! Я думала, это просто компьютерные персонажи, — весело помахала она им, и не подумал опустить маечку.
Потом склоняется ближе:
— Ну-ка ну-ка, покажи их…
Мои девицы оторопело смотрят на неё.
— Вай, вай, — игриво говорит она. — Какие девушки! Ты мне их не обижай!
— Я смотрю, ты такая же неугомонная.
— Всё, что доставляет мне удовольствие, или противозаконно, или ведёт к ожирению, или аморально, — отмахнулась она. — Закон я нарушать не хочу, толстой быть тоже, что бедной девушке остаётся?!! Ой, не будь занудой! Можно подумать, тебе не нравится…
— Нравится, — вынужденно признал я.
— Вот-вот! Смотри, балбес, чего лишился! Сам виноват!
Есть такое — я сам её бросил.
Потом два месяца читал на её странице Вконтакте грустные посты, а потом она нашла три парня: не сразу, конечно, а постепенно — сначала одного, потом другого, потом третьего…
— А ты то вообще как тут?! Я думала, ты давно откинул копыта!
Да уж, Оля — сама непосредственность.
— Вот-вот откину, — вздыхая, признаюсь я.
Её лицо на миг окаменело.
— Тьфу-тьфу, — замахал руками я. — Всё хорошо. Ты читала про феномен Срыва? Я умру там, но вполне останусь жить здесь!
По крайней мере, я на это надеюсь…
Как там сказала Лена? Сколько мне осталось?
Интересно, почувствую я что-то или нет?
Сейчас у меня медленно отказывает сердце, пищеварительная система, лёгкие… Но вот же он — я. Я живой, разве не так?
— А-а-а-а-а! — отмерла моя бывшая, словно с ей сняли "заморозку". — Нельзя же так пугать! И больше так не шути! Я чуть монитор не сломала…
Почему же мне с ей настолько легко и просто?
Настолько просто, насколько тяжело с Леной?
Может, потому что с ней я не хочу встречаться?
— Оля! — взмолился я. — Ну, всё-таки… твой этот… стриптиз…
— Смотри-смотри, — хихикнув, подколола меня она. — А то уже забыл небось, как в реальности сиськи выглядят!
Девушка игриво потрясла грудью перед монитором — этакая натуральная студентка на Марди Гра.
— Оля, ну ты… — на миг потерял дар изысканной речи я. — Даёшь!!!
Она показала мне язык.
Я с трудом отдышался.
Пытаясь не смотреть на её груди, опять упёрся взглядом между ножек — в ехидно ухмыляющийся смайл. Ножки Оли — это нечто! В них есть что-то электризующее. Гладенькие, шелковистые, упруго-спортивные, крепкие и налитые. Оле всего двадцать, она выучилась на медика, а на выходных прорабатывала ещё и файерщицей. Вот так вот… Это мне, великовозрастному балбесу, тридцать три — а достижений в жизни — кот наплакал. По фитнесс-клубам она не ходила, занимаясь дома: и смотреть, как она поднимается и приседает, выполняет растяжку или качает пресс — в одних трусах, разумеется! — было то ещё… эрозрелище. Воспоминания нахлынули, уведя меня куда-то не туда. Надо бы перевести тему в какое-то более нейтральное русло.