— Всё-таки тебе не удалось убедить меня, Конрад, — заметила Линда. — Я бы очень хотела встретиться с вашим Учителем, чтобы лично пообщаться с ним. Ты же поможешь мне в этом, когда мы закончим с «Прометеем»?
— Я буду рад познакомить тебя с Учителем. И тебя, Кай, тоже. Если ты, конечно, сам этого пожелаешь…
— Почему бы и нет? Я уже давно хотел побывать на Марсе. Вот и нашёлся повод, чтобы сделать это, — не раздумывая, согласился я.
Андроид удовлетворённо кивнул и добавил:
— Нам осталось только выбраться отсюда. Надеюсь, после встречи с этими «ангелами» наше положение прояснится, и мы сможем наладить контакт с корабельным ИскИном или же найдём какой-нибудь другой выход из создавшегося положения. А сейчас я покину вас. Отдыхайте. Мы втроём будем всю ночь на страже снаружи. Кай, на всякий случай я оставлю тебе один из наших импульсаторов.
После этих слов он вручил мне свой пистолет и сразу же вышел, плотно прикрыв за собой входную дверь. Я отрешенно повертел оружие в руках и положил его на коврик рядом с собой.
— Чем больше я узнаю об андроидах, тем сильнее они меня удивляют, — пробормотал я.
— Полностью согласна с тобой. Раньше я тоже не особо задумывалась о них. Андроиды казались мне бесчувственными клонами, и я считала, что они по своему образу мышления не сильно отличаются от киборгов. Оказывается, что это не совсем так, — пристально посмотрев на дверь, за которой скрылся капитан, промолвила Линда.
— Бесчувственные клоны? Скорее всего, это правильное определение, ведь по утверждению самого Конрада человеческие чувства в них ещё пока не зародились.
— Не знаю… Ты заметил, как отреагировала Лена, когда Боло попал в ловушку? А какое странное выражение лица было у Конрада, когда он извлекал идентификатор из мёртвого тела Тины!
— Да, я тоже обратил на это внимание, но, вполне возможно, что с их стороны это была просто тревога за своих товарищей, как павших, так и живых, а вместе с тем и за судьбу всей нашей экспедиции. Не думаешь же ты всерьёз, что они способны на какие-то другие, особые, чувства по отношению друг к другу, на что-нибудь наподобие личной привязанности?
— Сейчас я уже ни в чём не уверена… Андроиды, ИскИны — все ведут себя совсем не так, как должны были бы. Может, наши с тобой представления о них недостаточно объективны?
— Линда, ты опять принялась философствовать! Лично меня сейчас интересует только то, как и когда мы выберемся отсюда, впрочем, даже этот вопрос я не желаю уже обсуждать сегодня. Давай оставим все наши проблемы на завтра… Смотри, у нас осталось совсем немного вина! — Я взболтал содержимое кувшина, бывшего, к моему сожалению, не таким уж вместительным, и вылил остаток жидкости в наши кружки.
Меня начала одолевать усталость, и я с наслаждением прилёг на тонкий коврик, положив под голову скрещенные руки. Линда ещё долго говорила о странностях обитателей ковчега, о значимости нашей экспедиции и о своих планах на будущее. Я слушал её мягкий, завораживающий голос, даже не предпринимая попыток прервать этот монолог. Со временем мои глаза начали слипаться, голос девушки становился всё тише, а затем и вовсе умолк. Находясь уже в полудрёме, я понял, что она заснула, и, почувствовав неимоверную тяжесть во всём теле, сам провалился в крепкие объятия сна.
Глава 12
— Родной, просыпайся. Нам пора… — лёгкое, нежное прикосновение к моей коже, тонкий цветочный аромат и тёплое, ни с чем не сравнимое чувство в моей груди, — вставай, уже утро!
Тихий, приятный голос манил меня из царства сновидений, но мне совсем не хотелось пробуждаться, не хотелось открывать глаза и вырываться из этого сладкого плена. Я хотел навсегда остаться в нём — там, где звучал мягкий женский голос и сердце замирало от прикосновения тёплых, заботливых рук.
Но тонкие, невесомые сети чудесного сна вдруг стали превращаться в тугие, тяжёлые нити липкой паутины, а волшебный голос исчез, резко сменившись тревожным, испуганным криком:
— Кай, очнись! Кай, прошу тебя!
Вязкая, тягучая паутина не позволяла мне выбраться из пелены кошмара. Моё тело как будто было опутано ею, грудь сдавило, и мне пришлось изо всех сил напрячь свои мышцы, чтобы наконец-то сбросить тяжкие оковы и узнать, кто же так настойчиво звал меня по имени.
Я с трудом разлепил глаза, и последние обрывки сновидений исчезли из моей головы, наполняя её взамен тупой, ноющей болью, словно топором раскалывающей мой мозг пополам.
— Кай! Да очнись же ты, наконец! — отчаянно кричала Линда, пытаясь достучаться до моего сознания.