Пламя на факелах внезапно стало алеющим угольком, потом разгорелось снова. Мужчины огляделись по сторонам и вздрогнули: в гробах находились уже не живые люди, а мумии.
– Такое простому человеку не под силу, – удивленно произнес один из рабочих. – Он и вправду наделен божественной силой…
Шум в коридоре прервал его речь. В зал вломились воины с обнаженными бронзовыми кхопешами. За ними вошел и сам Рамсес IV.
Ахет, медленно погружаясь забытье, услышал голос старшего брата. Он дернулся, чтобы освободиться, но бинты крепко обвивали тело, уже отказывавшееся подчиняться его воле, а сознание поглощал глубокий сон.
– Вот же трус! Лишил меня удовольствия самому перерезать твое горло! Хотя, оно и так хорошо. Ты сделал все за меня, и мне не пришлось марать руки в твоей обожествленной крови и оправдываться перед всевластными жрецами! – рассмеялся фараон, подходя к саркофагу. – Я же обещал, что буду наслаждаться своей местью. Время пришло! Что-то ты мало взял с собой слуг. Принцу положено быть принцем и после смерти, – и, повернувшись к воинам, крикнул, – приковать остальных в соседнем зале!
Воины вбивали в стены кольца, через них продевали кандалы, в которые и заковывали приговоренных к мучительной смерти. Двоим рабочим удалось вырваться. Они поднялись наверх, где и были схвачены сторожившей вход охраной. Рамсес с нескрываемым удовольствием оглядел прикованных пособников своего младшего брата.
– Так намного лучше! Наслаждайся жизнью со своей свитой в царстве Осириса, а не в моем! – и, довольно потирая руки, он покинул гробницу.
Воины вытащили лестницу из шахты, сбросили туда беглецов, перед этим перебив им ноги. Под стоны разбившихся мужчин, вход в гробницу закрыли пальмовыми стволами и замазали толстым слоем известняковой штукатурки: изнутри выбраться все равно бы никто не смог, а снаружи невозможно было отличить от скал.
Только пробудившись через тысячи лет, Ахетмаатра с ужасом понял, что ему не удалось избежать жестокой кары фараона, как тот и обещал, особенно, когда увидел истлевшие тела каменотесов, их сыновей и простых рабочих, погибших от голода и жажды. Столько человеческих жизней оборвалось из-за ненависти того, кого когда-то принц называл «старшим братом». Ахет победил в этом поединке с Рамсесом и временем, вернулся в мир живых, но цена его возвращения была безумно высокой даже для сына фараона, а, тем более, для Верховного жреца…
Часть 6
"Простите, молодой человек, я так увлекся, что не заметил Вас… Пирамиды такие загадочные в свете заходящего солнца, – стал извиняться случайно налетевший на Ахета высокий худощавый мужчина со странным предметом в руках. – Вы позволите сфотографировать Вас?"
Жрец кивнул в ответ, сел на песке, убрал с лица длинные черные пряди и из вежливости улыбнулся, хотя не совсем понимал, что хотел этот человек от него. Несколько ярких вспышек озарили погружавшийся в темноту берег, заставив юношу поморщиться от неприятного ощущения.
"Спасибо!" – и мужчина исчез во мраке.
Ахет обхватил колени руками, закрыл глаза, снова представил пустую полосу на крышке гроба сестры… Он стал медленно выводить символ за символом на влажном песке, словно писа́л кровью на белой краске. Осталось всего несколько слов – и заклинание будет закончено. Но каких? Египтянин с ужасом осознал свое бессилие, потому что именно последнюю фразу он никак не мог вспомнить – вид окровавленной руки помутил его рассудок. В памяти отпечаталось лишь то, что надпись заканчивалась посередине строки, а все приходившие на ум варианты были намного длиннее. Он беззвучно разрыдался, комкая пальцами влажный прибрежный песок. Чувство одиночества затерзало острыми когтями влюбленное сердце. Это был конец уже его пути.
Темнота сгущалась с каждым мгновением. Из-за облака медленно выплывала сероватая луна, заливая холодным светом остывающий песок и сидевшего на нем человека. Ахет уже решил, что утром он ворвется в музей, заберет тело сестры, увезет его, как можно дальше, найдет укромное место, где сможет обнять возлюбленную и умереть, чтобы их души вместе предстали перед судом Осириса. Там уже их ждали…
– Ой, как хорошо, что Вы еще здесь! – затараторив, мужчина подбежал к Ахету и осветил его лицо карманным фонариком. Жрец с недоумением посмотрел на него. – Какой я дурак! Вы, наверное, не знаете французского?!
Юноша машинально кивнул.
– Жан-Поль Верна́р, фотограф, – размеренно на английском начал француз, сопровождая языком жестов, чтобы стало понятно собеседнику. – В машине я просмотрел отснятые фотографии и был поражен, насколько Вы прекрасны и фотогеничны. Такой же загадочный и таинственный, как и эта страна. Простите, что без согласия отправил Ваши снимки изданиям, с которыми сотрудничаю, и они приглашают Вас в Париж – столицу моды, где уже хотят видеть на обложках своих журналов. Соглашайтесь! Если нет, то я компенсирую неплохой суммой, только выберите валюту.