– А если так и не найдется крышка?.. – Мари пожалела, что задала этот вопрос.
– Не брошу искать, пока будут силы и старость не возьмет свое. А потом… Я не расстанусь с ней: выкуплю у музея или украду, закажу большой кедровый египетский гроб, увезу в горы, что на западе от Фив, где найду пещеру, – Ахет закрыл глаза, его голос дрожал, по щеке медленно ползла слеза, – положу ее тело, украшу драгоценностями, лягу рядом сам, закрою крышку, обниму ее и приму яд. Лишь она и я, в полной тишине и тусклом свете масляных ламп, рассеивающих мрак одиночества. И никакой магии – только настоящая смерть. Мы будем вместе в загробном мире, где уже никто нас не разлучит, где нас давно ждут…
Он был не в силах сдерживать слезы, тихо поднялся и удалился в спальню, так и не притронувшись к завтраку.
Мари не стала тревожить Ахета – побоялась причинить ему еще больше страданий. Она молча смахнула пыль с полок, полила цветы на балконе и тихо покинула квартиру, а египтянин еще долго сидел в кресле с лежавшей на коленях фотографией сестры и беззвучно плакал от внезапно нахлынувшего отчаяния.
Успокоившись, ближе к обеду принц решил прогуляться к тому самому фонтану, со съемок у которого и началась его карьера фотомодели.
Темный цвет облегающей водолазки и кожаных брюк подчеркивал стройность его тела, а легкий не застегнутый тренч добавлял таинственности. Черные с сильной проседью волосы, почти по пояс, были распущены. Ахет, по привычке проигнорировав лифт, спустился по ступеням вниз, как всегда, поприветствовал консьержку у входа легким поклоном.
Он шел по улице и смущенно улыбался уголками губ, когда ловил очередной восхищенный взгляд мужчины или женщины, – за столько лет так и не смог привыкнуть к пристальному вниманию обычных прохожих, зато перед объективом раскрепощался, забывая обо всем.
Тот самый фонтан, все так же завораживавший красотой воды, падавшей с десятиметровой высоты, и радужными брызгами. На бортике сидела девушка, мяла в пальцах лист бумаги и отрешенно смотрела куда-то в даль. Только покрасневшие глаза говорили о том, что она долго плакала. Ахет обошел ее как можно дальше, свернул на улочку, где был цветочный магазин. Там он выбрал роскошную белую розу и вернулся обратно к фонтану. Бесшумно подошел к девушке, преклонил колено и, улыбнувшись, протянул цветок: «Он не стоит Ваших слез… Вы прекрасны! У Вас все впереди! И будьте счастливы!» Мужчина поднялся и ушел прочь, оставляя ее в полном недоумении своим комплиментом.
Ахет остановился на дороге, ведущей к Лувру. Столько раз он был там, что мог с закрытыми глазами ходить по египетским залам и рассказывать об экспонатах. Его взгляд привлек один из многочисленных рекламных стендов, приглашавший на выставку египетских артефактов лорда Блэквуда – английского мецената и собирателя древностей.
– Его коллекцию я еще не видел, – тихо произнес принц, направившись к музею, но через несколько шагов повернул в сторону парка. – Лучше вечером, когда там будет тихо.
Побродив среди вековых деревьев, посидев в кафе за чашкой ароматного латте, Ахет переступил порог Лувра за час до закрытия. Музей пустел – туристы группами покидали здание после экскурсий. Становилось непривычно тихо в таком всегда оживленном месте. Мужчина прошел в зал с новой экспозицией. Его время было представлено особо богато: стеклянная посуда и украшения, сотни статуэток величиной с ладонь из глазированной керамики, дерева, бронзы. В дальнем углу вертикально стояли пустые антропоморфные гробы. Среди дюжины черно-красно-золотых крышек одна выделялась белой краской. Почти бегом, едва не сбивая с ног оставшихся посетителей, египтянин бросился в другой конец зала.
Да, эти черты лица, эти черные надписи по бокам он не смог бы никогда позабыть! Это была крышка от гроба Тиа. Столько лет! Он невольно опустился на колени, душу переполняло счастье, которое внезапно сменилось пронзительной болью: там, где он писал заклинание, была лишь светло-серая истрескавшаяся полоса с едва заметными желтовато-коричневыми пятнами. За тысячи лет кровь выцвела, почти не оставив следа. Ахет поднялся, не веря глазам, прикоснулся пальцами к дереву.
– Эй! Экспонат трогать нельзя!
Египтянин вздрогнул от резкого оклика на французском с очень сильным английским акцентом.
– Простите… – ответил Ахет на родном языке незнакомца. – Кто Вы?
– Лорд Джонатан Блэквуд, коллекционер, – пожилой англичанин в недовольстве скрестил на груди руки.