Принц пробормотал что-то невнятное, не желая расстраивать сестру. Она же, усадив Ахета на кровать, стала осматривать багровые полосы на его спине и плечах, оставленных тростью отца, собрала мокрым платком капли крови с разбитых губ. Все это время мальчик старался не подавать вида насколько ему больно, но, увидев слезы на глазах Тиа, разрыдался, обвив руками ее шею и уткнувшись лицом в плечо. Впервые мальчик заметил, как при виде окровавленного куска материи в руках сестры у него сильно кружится голова и темнеет в глазах, а к горлу подступает ком, мешающий дышать.
– Я пойду к отцу и попрошу поселить тебя рядом, чтобы присматривать за тобой, – решительно произнесла принцесса.
– Нет! – вцепился в нее Ахет. – Он сделает и с тобой то же самое. Он сам сказал, что будет беспощаден к любому, кто пойдет против его воли. Я не хочу потерять тебя! У меня есть только ты, моя сестра!
Мальчик встал и быстро покинул покои Тиа, чтобы еще не разгневать отца еще больше. Синяки заживали, но больше в комнате принца не появлялись животные. Только редкими вечерами в плохую погоду, когда никто не заглянул бы в окно, он доставал из короба с одеждой несколько высохших розовых лепестков и превращал их в бабочек. Они сидели на его волосах, напоминая цветки дикого шиповника. Ахету было страшно – страшно не только за себя, но и за сестру, которая могла в любой момент встать на его защиту, не думая о последствиях. Поэтому при каждом удобном случае заглядывал к ней, говорил, что все хорошо, угощал сладостями и фруктами.
– Моя Тиа… – принц робко приоткрыл дверь комнаты сестры и замер: девочка плакала, сидя у окна. – Что случилось, моя госпожа? – Ахет опустился на колени у ног принцессы, к которой обращался в последнее время именно так.
– Они назвали тебя безумным, мерзким выродком… Что ты опять натворил?
– Ничего. Кто это сказал?
– Старшие… Особенно Рамсес смеялся над тобой… Но ведь это не так! Я вижу это! За что они тебя так ненавидят?
– Пусть говорят, что хотят… Забудь! Лучше посмотри! – он тихо прошептал несколько слов и сделал красивый жест рукой.
Красный плетеный пояс, лежавший на коробе с одеждой, вдруг зашевелился, превращаясь в ядовитого аспида. Тиа вскрикнула.
– Тише! Не бойся, – успокоил Ахет и взял змею в руки. – Она не кусается.
Девочка прикоснулась к чешуйчатой коже, улыбнулась.
– А теперь… – он отпустил аспида.
Змея заползла к Тиа на колени, обернулась вокруг талии и снова стала поясом. Восхищенная принцесса нежно поцеловала брата в уголок губ.
– Как ты это делаешь? Ты читаешь папирусы с древней магией? – ее карие глаза, еще полные слез, хитро заблестели.
– Нет. Заклинания сами приходят в голову, мне нужно всего лишь их прошептать. Не бойся меня. И никто больше не посмеет обидеть мою прекрасную госпожу! Их ночью закусают комары и мухи!
– Нет, – нахмурилась младшая дочь фараона. – Не смей так делать, что бы ни случилось. Иначе перестану с тобой разговаривать… На целый год!
– Как прикажет, моя госпожа, – принц таинственно улыбнулся в ответ, прищурил глаза. – Я не буду причинять зла обидчикам, но взамен хочу стать похожим на тебя.
– И как? – удивилась девочка. – Отец тебя не поймет…
– Я больше не позволю стричь мои волосы, и они будут такими же длинными, как у тебя.
Тиа рассмеялась, провела пальцами по локону юности брата, украшенного нитями лазуритовых бусин.
– Достанется опять от отца за твою выходку, – покачала она головой.
– Подумаешь, изобьет тростью, накричит, надает пощечин. Не убьет же. Но, все равно, будет по-моему.
Вернувшись в свои покои, Ахет срезал бронзовым кинжалом локон юности, за что и поплатился на следующее утро. И снова Тиа со слезами на глазах стирала кровь с разбитого лица упрямого брата, ужасалась синякам на спине, а он плакал, прижавшись к ее плечу.
В день их двенадцатилетия Ахет решил сделать необычный подарок сестре. Он с восхода солнца бродил по бесконечному саду, выбирал самые крупные и красивые лепестки у роз, отрывал и складывал в передник. Собрав их в ладонях, он вошел в комнату Тиа.
– С днем рождения, моя госпожа! – принц смущенно улыбнулся.
– Ахет! Что ты прячешь? – она с любопытством выглядывала из-за спины брата не сводя глаз с сомкнутых кистей.
– Вот… – он вытянул руки вперед и раскрыл ладони. – Я люблю тебя!
Он сделал едва заметное движение губами и сдул лепестки, которые мгновенно превратились в огромных разноцветных бабочек, залетавших по комнате. Потеряв дар речи от восхищения, Тиа касалась пальцами крыльев насекомых, садившихся на ее платье.