Стараясь не думать о диких зверях, змеях и прочих опасностях, я наломал веток с кустарника, издали напоминающий можжевельник, и устроил себе постель, забрался в ветки и ими же укрылся. От растения шел приятный хвойный аромат. На ощупь иголки оказались мягкими, шелковистыми. Лиственница что ли? И всё равно в казарме было бы уютнее.
Утро меня ничем не порадовало. Хмурое, холодное. И голодное. Есть хотелось сильнее. Пробовать на вкус местную растительность я не решался. Отправился куда глаза глядят. Попытался было по солнцу определить стороны света, только больше запутался.
О плохом старался не думать. Меня должны были найти. Не пропадать же в этих зеленых дебрях. Горы как-то быстро остались позади. У их подножия расстилался труднопроходимый лес. С огромными раскидистыми деревьями, совсем мне незнакомыми, и густым кустарником. Временами приходилось продираться с силой. Дорог по-прежнему не наблюдалось.
И вот, ныряя в очередную стену зарослей из высокой травы и каких-то ягодных кустов, я угодил в мелкую речушку. Тут же черпанул сапогами воду и попытался взобраться на кочку, да не тут-то было. Ноги увязли по колено в коричневой мутной воде. Я вздохнул поглубже, собираясь с силами, и тут ощутил затхлый удушливый запах трясины. Никакая это не речушка, а самое настоящее болото. Только его мне и не хватало. Оставляя остатки последних сил в вонючей жиже, я принялся цепляться за близь растущие кусты. Удалось вытащить ногу, даже не потеряв сапога. Я устремился, как мне показалось, на твердую горку покрытую мхом, и, перенося вес тела с ноги на ногу, ухнул по самую грудь в ледяную густую хлябь. Штаны, китель тут же облепили тело, отяжелели и принялись тащить меня глубже. И тут на меня напал страх. Настоящий животный ужас. Испытывал его впервые, признаюсь честно – больше не хочу. Пришлось бороться не только с болотом, но и с отчаянием. Не хотелось погибать вот так, на пустом месте, без каких либо следов. Молодец герой, отправился границу охранять и, не доехав, сгинул в лесу. Самоирония помогала, добавляла сил, и я боролся, барахтался, цеплялся за всё подряд. Порядком ободрав руки и переломав всю молодую растительность, всё же кое-как выбрался на твердую почву. Отлежался, отдышался. Отжал мокрую одежду прямо на себе, не снимая. Меня стал пробирать озноб.
Чтобы как-то согреться, отправился бодрым шагом, размахивая при этом руками. Болотистую местность обошел с большим запасом. Не хотелось снова угодить в зыбь. Если голод как-то поубавился после ароматного купания в трясине, то жажда наоборот усилилась, и горло горело огнем. Под ноги стал смотреть внимательнее, чтобы снова куда-нибудь не провалиться. Не то зрение меня подвело, не то увиденный впереди водоем с чистой водой лишил осторожности, но стоило мне прибавить шаг, как я тут же споткнулся и полетел высоко над землей. Повис головой вниз. Приподнявшись, разглядел запутанную в охотничьем силке ногу. Моему везению оставалось только дивиться.
Висел к верху тормашками больше часа. Несколько раз, кажется, отключался. Голова пылала и плыла. Зато я полностью просох и грязь вроде отлетела.
За кустами послышался легкий шорох и в поле зрения появился мужчина средних лет. Формы на нем не было, а ружье имелось. Из чего я умозаключил, что он охотник. У охотника на плече висел рычажный карабин, как из вестернов, только ствол был длиннее, да резной деревянный приклад был обмотан тонким кожаным шнурком. За спиной болтался холщевый рюкзак.
- Вот это диковина мне попалась, - присвистнул он и стал распутывать мои ноги.
- Извините, я случайно, - потупился, не зная как искреннее высказать свою благодарность. - А дорога далеко? – спросил я мужика. Сам был готов рыдать от счастья, что, наконец, нашлась живая душа. Да к тому же, так вовремя подоспевшая. Не думал, что настолько не люблю одиночество.
Мужик покачал головой. Произнес, что не понимает меня. Внимательно и подозрительно оглядел, заострив внимание на моей коротко стриженой голове. Спросил, болен ли я. Неужели не видит, что я призывник. Должен знать же, что воинская часть недалеко.