Давным-давно у них был особый вид одаренных, несущий в себе большие запасы магической силы. Они, как правило, были пророками, очень значимыми и почитаемыми лицами и только они могли открывать врата между мирами. Но теперь магов с подобной силой больше не рождалось, и открыть межпространственный коридор можно было лишь под действием очень сильного артефакта, коими и были артефакты пробуждения. Но опять же в писании говорилось, что сами врата подвластны лишь сверхмагу, одаренному, несущему в себе две силы. А вот какие именно это были силы, нигде не объяснялось. Я рискнул предположить, что как раз и являюсь таким носителем, раз мне дважды была дарована разная по направленности сила. Атайна в этих предположениях меня охотно поддержал. Вообще все маги Ксианы делились на целителей; знающих – наставников, тех, кто обучал; отражателей – магов военных, боевых магов. Но были еще переменщики, обычно слабоодаренные, не имеющие склонности к чему-то конкретному и уходящие в целительство, но не такое, какое поддерживалось Орденом, а в бродячее. Такой маг целитель скитался по селам и небольшим городам и помогал обычным людям с их хворями и проблемами. Те, кто стал не нужен Ордену и был вынужден вести существование по своему уму и способностям. Мне же первый артефакт даровал силу отражателя, которую я так и не освоил, а вот со вторым подарком пошло куда плодотворнее. Или может в том исключительная заслуга Атайны.
Но благодаря книгам я стал понимать куда больше. От чего было и легче и сложнее. Подходило время дальнейшего пути. Я намеренно не стал видеться с Акримом и Райаном, боясь, что они могут повлиять на мой отъезд, отсидевшись в столице инкогнито. Не хватало, чтобы мной снова заинтересовалась императорская власть или иные службы Ксианы.
Атайна предупредил, что перемещаться мы будет исключительно верхом, так и быстрее и доступнее. Тропы наши пролегают в глухих труднопроходимых местах, так что на четырехколесный транспорт уповать не стоит. И я как мог морально и физически старался подготовиться к такому путешествию. Все мои попытки оказались впустую, потому что если ты не наездник, как себя не тренируй утренней зарядкой, подготовиться к долгим скитаниям в седле всё равно не удастся.
Я не рассчитывал на столь медлительное передвижение по материку. Когда Атайна говорил, что ехать мы будем горными тропами и лесом, я наивно посчитал, что целитель, так же как и я заинтересован в скором достижении нужного места. Но, увы. Путь мы держали, действительно, малопроходимыми дорогами, а вот в селения заглядывали регулярно. И ладно бы просто за провизией и удобным ночлегом. Но нет. Несколько раз мы делали большую петлю, уклоняясь от маршрута, потому что маг что-то там ощущал и стремился под силой неизвестного мне зова, придти к кому-то на помощь. За две недели мы не одолели и трети пути. Зато исцелили с полдюжины больных стариков, помогли с незначительными, на мой взгляд, травмами десятерым ребятишкам и спасли от неясного недуга пожилую женщину. В каждом случае Атайна пытался меня заставить проявить способности, но я оставался непреклонен. Не намереваясь оставаться в их мире, не хотел и втягиваться в нелегкую службу.
Однако умный и хитрый наставник мне достался, видя моё равнодушие к людским бедам, подловил меня на жалости к брату меньшему. К тому времени я неплохо управлялся с исцеляющими волнами, занятия мои проходили плодотворно, и как выражался сам целитель – толково. Шли мы редким подлеском, в солнечный добрый день и попался нам на глаза совсем еще мелкий волчонок, прям кутенок, не иначе. Бедолагу зацепило капканом и здорово повредило заднюю лапу. Мамки поблизости не наблюдалось, а он, судя по изможденному состоянию, провалялся в траве больше суток. Я обратился к наставнику, может ли тот помочь, но маг твердо возразил, что дар дается не для всякой живности. А у меня сердце дрогнуло, такие темные тоскливые глаза на меня взирали, полные боли и отчаяния, что, не выдержав, я стал поить его водой. А малыш, словно и не дикий зверь был, напившись, оживился, завертел своей махонькой мордахой, лизнул мою руку, заскулил, не то, жалуясь, не то благодаря. И я, не думая лишнего, нырнул в уже привычное состояние отрешенности, и потянулся за нужным мне в пространстве всполохом. Руки же бережно высвободили лапу из плена ржавого железа, не глядя на зверька, почувствовал, что тот ринулся бежать, да не сумев встать на больную лапу, шлепнулся возле меня.