В одном довольно большом селении мы набрели на занятную лавку при кузнице. Там торговали железными изделиями. Я давно хотел присмотреть себе облегченный меч, наподобие как у Атайны. Не боевой, а скорее походный. Ветки срубить, дичь разделать, но и для обороны подойдет от скверн, например. Мы их встречали пару раз на своем пути. Маг здорово рубил им башки, с одного прыжка и одного удара. Хотел бы я так же. Хотя нет, не хотел, я же иного совсем хочу. Поскорее покинуть Саранту. И больше ничего.
Мечей в лавке не оказалось, не боевых, не других. А вот топорики имелись в ассортименте. Большие и маленькие, простые и с гравировками, для тонких плотницких работ и для грубых хозяйственных нужд.
Я выбрал себе небольшое изделие темного металла, с недлинным топорищем, хорошо заточенным лезвием плавного изгиба. Для странствий по лесам и долам самое оно.
На ночлег остановились у одного гостеприимного старца, с которым целитель разговорился на улице. Тот жил один и охотно разместил нас на первом этаже своего круглого жилища.
Старик был древний и здоровьем не отличался. Все время ходил с темной деревянной тростью, весьма красивой работы. За ужином хозяин сидел с нами и рассказывал о своей реликвии, этой самой трости, как она в их семье вот уже четвертое поколение. Как этой древней палкой дорожил сперва дед, потом берег отец, а вот теперь и ему она служит надежной опорой. Пожилой мужчина говорил о вещи с такой теплотой и любовью, что это выглядело по-старчески мило и трогательно.
В середине беседы Атайна предложил старику свои услуги целителя, мол, спину ломящую его может подлечить, да от сильной близорукости избавить. Старик заохал и признался, что нет у него монет, заплатить за такое доброе дело. На что, к моему огромному удивлению, целитель пожелал принять в расплату эту трость.
Остаток вечера они провели в верхней комнате, а, наутро встав на рассвете, мы отправились дальше.
Я никак не мог понять, зачем крепкому здоровому магу нужна старая палка, тем более, настолько любимая старым человеком. Возможно, она имела некую древнюю силу, была каким-нибудь артефактом или нечто в этом роде. Однако моему изумлению не нашлось границ, когда во время обеденного привала Атайна переломил трость по полам и бросил в горящий костер.
Я не смог сдержать возмущенных вопросов, зачем вообще нужно было забирать её у старика.
- Требуемая плата, - спокойно проговорил целитель, - ты еще не знаком с сим явлением. Она возникает из сути нашего дара и говорит тебе, что ты должен попросить у человека взамен за его исцеление. И ты не имеешь право противиться этому. Что сила потребует, то ты и возьмешь.
- А если человек откажется это отдавать? – заметил я резонно.
- Тогда и ты не сможешь помочь ему.
- Не понимаю, зачем это, - признался я. – Я никогда не называю цену. Сколько люди могут дать, столько и дают. Откуда я могу знать их возможности. Мне незачем забирать последнее.
- Ты знать не можешь, а вот сила, которой ты служишь, знает куда больше нашего. И иногда человеку полезно расстаться с чем-то материальным, чем он очень дорожит, чтобы приобрести большее, о чем он и не догадывается.
- Не согласен, - возмутился я. – Я помогаю человеку, и мне решать какова будет расплата.
Атайна посмотрел на меня серьезным взглядом и тяжело выдохнул.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, но со временем узнаешь.
Я узнал в следующем поселке, где мы заправлялись провизией. У хозяйки съестной лавочки тяжело болела маленькая дочка. Вообще на Ксиане всего было две тяжелые болезни, одна с сильным повышением температуры, типа лихорадки и воспалительными процессами в организме. А вторая это всевозможные отравления с обезвоживанием и сильной потерей веса. Но болели люди как правило в очень тяжелой форме, и если не находилось целителя, шансы на выздоровление были ничтожны. Атайна как-то обмолвился, что болезни возникли после страшной войны и запечатывания силы, и что теперь они будут уходить из селений, медленно, но навсегда. Хотелось бы ему верить. Но это что касалось молодого поколения, а вот старики болели часто в силу возраста. Еще люди страдали бытовыми травмами и несчастными случаями. Одним словом, почти в каждом поселке был человек, или несколько, которым была необходима помощь целителя.