Не замечал за ним такого тщеславия. А вот Диорий стало отчего-то жалко. Но если пораскинуть мозгами, выходило, что для них я действительно тот еще неприятель, так подсобивший их заклятым врагам. Да и нельзя было сейчас думать о новых попытках по открытию врат. А то исчерпаю все шансы, а толка не добьюсь, как получилось с Ксианой. Как же глупо всё вышло. Вроде и научился чему-то, и пространство вне времени и места чувствовать начал, и книги нужные почитал. Да только всё напрасно. Как же хотелось сдаться, позволить утонуть себе в отчаянии. Не было сил больше метаться, куда-то спешить, чего-то добиваться.
- Атайна, скажи мне честно, в библиотеке Ордена есть еще книги способные мне помочь?
- Не думаю, - маг одарил меня внимательным оценивающим взглядом, видимо пытался понять моё дальнейшее поведение. – Всё, что могло быть тебе полезным, ты прочел. Повторюсь, мы давно не интересовались проходами между мирами. Для нас это и сложно и нерационально. А теперь, Олег, скажи ты мне, что ты намерен предпринять? Вижу по взгляду, не сдашься?
- Русские не сдаются, - не без гордости выдал я и самому стало тошно. Не то от банальности, не то Родина вспомнилась не к месту, мама, дом. И я чуть было не завыл, почувствовав, как глаза переполняет влага. Вот этого мне только не хватало.
- А что ты можешь предложить мне? – спросил я мага.
- Мне придется вернуться в столицу. Доложить о твоём третьем подвиге. Не знаю, когда маги доберутся до сих мест. Надо будет оповестить Орден. Дело твоё, но теперь ты для Ксианы почетный гость. С тобой непременно захочет познакомиться император, возможно, тебе предложат работу в Ордене, или более углубленное обучение. Это уже как сам пожелаешь.
- Ничего из этого я не желаю, - решительно заявил я, сам не зная, чего хочу в действительности. – И в столицу мне незачем возвращаться. Если конечно там не найдется для меня важной информации.
И тут меня посетила отчаянная, но обнадеживающая мысль, не имеющая никакого здравого подтверждения под собой.
- Я хочу вернуться в то место, где оказался впервые.
- По-моему глупо, - удивился маг. – Извини, компанию составить не могу. Долг перед Орденом и собратьями.
- Справлюсь сам, - усмехнулся я. – Вы меня и так многому научили. По мне, так с избытком. Вы ведь знали, что ничего у меня не выйдет? – повторил я свой вопрос.
- Знал, что открыть врата между мирами дело большой сложности. Новичок, пусть и способный, вроде тебя, с этим точно не справится. Не держи зла на меня, парень. Поверь, я был бы рад, получись у тебя вернуться домой.
Конечно я ему верил. И до столицы обещал проводить, раз нам всё равно по пути. И ехали мы обратно тем же заковыристым маршрутом, заглядывая то в одно селение, то в другое. И если раннее зов дара тащил только его, теперича и я на себе испытал эту непреодолимую тягу следовать неведомо куда, где от нас ждали очередной помощи. Мне не нравилось, что мной руководит чуждая сила, но я неуклонно привыкал, мирился и, в конце концов, подчинялся.
Два месяца прошло с того момента как мы расстались с Атайной. Он пророчил мне блестящее будущее в Верфере, всяческие почести и привилегии, комфорт городской жизни. А я, упрямец, выбрал бродячее существование. Теперь курсировал среди селений северных гор, помогал всем нуждающимся и сходил с ума от безысходности и отчаяния.
Миновал год.
Я проклинал тот день, когда согласился стать учеником Атайны. Ненавидел себя за то, что ухитрился подрядиться в целители. С этой спецификой магии я справлялся превосходно. Стал мастером своего дела. На службу к императору не шел принципиально, ненамеренно превратившись в переменщика, бродячего мага. Служение простому люду меня полностью удовлетворяло. Мне даже начало нравиться оставлять после себя группу благодарных здоровых людей в каждом селение. Что бы там не говорили другие маги, будто с пробуждением силы больных вовсе не останется, работы мне хватало вдоволь. Я жил ей. И ненавидел себя за это. Каждый день напоминал себе, откуда я и что этот мир мне чужой. А по ночам мне снилась мать. Она искала меня, звала и очень страдала. И я просыпался по утрам с разрывающимся сердцем, не зная, что еще можно предпринять, чтобы вернуться. Но потом во мне что-то переворачивалось, становилось ясно, куда следует идти. Я шел на зов, делал своё дело, видел счастливые глаза и благодарность человеческих сердец, наслаждался этим, пока снова не оказывался наедине с собой, корил себя за слабодушие и терзания шли по кругу.