Отец взгрустнул, обнявшись с сыном,
Ведь Он — Любовь, но не тиран,
Но понял Он свою ошибку,
Что рано власть Он сыну дал.
Не находя и выхода из «плена»,
Одобрил Он решение сына,
Но кое-что придумал Сам.
Помощников позвал тут верных,
Сказав: «Постройте «бункера»»,
И на земле вдруг появились
На долгие времена
Огромные пирамиды и подземные города.
И отобрал Отец из всех людей,
Оставшихся достойных,
Скрыл их в построенных «домах»
И лично Сам благословил.
О том, до времени, от сына утаил.
А сын, меж тем, не угомонился
От высокоумия своего,
Избрал среди людей того,
Кто только на него молился,
И преданно любил его.
Построил ему дом-лодку И настоятельно предупредил:
«Ты жди, и Я скажу когда
Тебе собираться пора,
Тогда подступит вода,
И ты поплывешь с семьей и тварью в никуда,
Пока не закончится она».
И вот потоп пошел с небес,
Неслись все реки и моря,
И поглотилась вся земля.
Но что мы видим тут:
Ковчег спокойно здесь плывет,
И часть людей в пирамидах и подземных городах ждет.
Давайте спросим, как же так?
Нам же известно, что вода
Заходит всюду, хоть куда.
Но может вспомним Моисея,
Когда он море расступил, А здесь, Отец благословил! Тут вера детская нужна, Но не от лукавого ума.
Вот солнце наконец взошло,
Вода ушла, земля вздохнула,
Ковчег приплыл, и отовсюду
Вдруг вышли и улыбнулись люди,
Очищенной земле и жизни новой,
И будущей надеждой на все живое,
Устали от извращений и тьмы,
И посмотрев на небо радостно всплакнули,
То ли от горя, то ли радости Отец пока прощал все сыну, И наставлял, и поучал,
А сын хоть слушал и кивал,
Пока от своего не отступал.
Он вел своих людей в надежде,
Что только лишь они и он
Дадут земле Армагеддон,
Но о других людях сын не ведал,
Узнал только потом.
И даже, когда стал знать, сын не остановился,
Повел своих людей испытывать в боях.
И кровь людская везде кипела,
Земля вся смрадом зазвенела.
Привел зачем-то их в Египет,
Чтоб свою силу показать,
И заодно других людей всех обуздать,
И также ими управлять.
Устроил мор, болезни, голод,
Сказав: «Смотрите Я каков?»,
Людей своих провел сквозь море,
Других же потопил потом.
Он сжег Содому и Гоморру,
Не думая, не отобрав детей, Все под «каток» и под «гребенку»,
Еще немного поуправляв землей.
И здесь Отец ту мудрость проявил,
Любя по-прежнему сына,
Сказав ему: «Ты сильно землю полюбил.
Иди туда, не заходя на небеса,
И власть тебе даю только земную».
Пришел другой любимый сын,
Он звался Михаил,
И проводил его спокойно до пустыни,
И воинов отдал ему лишь тех,
Любивших не Отца, а сына,
Словами заключив: «Живите здесь пока,
До окончательного решения Отца».
Прошли столетия на земле.
А сын кричал, вопил к Отцу.
Он осознал, что натворил,
Он понял, что вошел во тьму,
И каялся он день и ночь,
Созрев к прощению своему.
И вот Отец услышал глас, сказал ему:
«Я по-прежнему тебя люблю,
Но ты, наделав много зла,
Послушай посему -
Ты должен искупиться кровью,
Ведь много душ живых ты погубил,
И заодно почувствуешь, что значит плотью
Страдать, мучиться и что значит любить.
Спасешь людей — научишь их - «свое семя», как оздоровить,
Тогда и можно будет людям на земле спокойно жить. И сын, приняв отцовскую волю, Ее исполнил, и теперь
Находится в Его объятиях,
И любит всех такой любовью,
Которой не было досель.